Бессонный патруль

«Скорая» показалась на противоположном берегу, она сворачивала к мосту. Через несколько минут она остановилась в отдалении от кустов, где лежал раненый.

— Подъезжайте ближе. — позвал майор. — Все уже зафиксировано, заснято… Что случилось?

— Да, как на зло скат сел… пришлось менять, товарищ майор, — шофер «скорой» смущенно кашлянул в кулак и пнул переднее колесо машины.

Доктор, толстый и лысый, шумно вылез вслед за шофером. Протянул майору пухлую руку:

— Ну-тес… опять не слава богу?.. Жив?

Не слушая ответа, толстяк принялся осматривать раненого:

— Обыскали его? — продолжал он. — А то увозим без промедленья!

— Уже… При нем нет никоих документов. Шел, очевидно, на работу.

— Да, в спецовке.

— За спецовкой мы приедем. На ней следы цементной пыли.

— Железное здоровье, — сказал врач, думая о своем. — Другой бы, пожалуй, не выжил. Цементная пыль, говорите?

Похоже, что рабочий с цементного склада… — Доктор сел в кабину шофера, хлопнул дверцей и, обернувшись к оперативникам, помахал рукой:

— На складе работает, грузит… Силища! — крикнул он бодро. Иначе труба. А этого спасем… Пока!

Негромко прогудев, «скорая» тронулась и вскоре исчезла.

Они перебрались на противоположный берег, надеясь и там найти следы ботинок сорок первого размера с поломанной подковкой на правом каблуке и тупыми носками.

Но следов не было.

— Спустились в лодке вниз по реке, — предположил Леня Никитин.

— За три часа они могли далеко смыться, бродяги.

— Найдены следы одного, — напомнил Оспаиов. — Уплыл, потом бросил лодку.

Вскоре Оспанов уехал в лабораторию печатать снимки, и с майором остались двое: Никитин и молчаливый застенчивый парень в военном обмундировании без погон.

Это был новый работник-демобилизованный солдат, только что из армии. Майор взял его на следствие, чтобы «приучать к делу».

Солнце поднялось уже в самую высь и вовсю припекало.

— Мы еще не завтракали, — вспомнил Николай Петрович, обтирая платком лицо и шею. — Как думаете, ребята?

Решили найти столовую, посидеть в холодке, выпить пива. Никитин принес три толстых кружки — пиво на розлив продавали в буфете столовой. А новенький (его звали Николай Рябов) встал к раздаточному окну с подносом.

Майор же, заняв столик к углу, где прохладней, задумчиво чертил вилкой по пластмассовой крышке.

След преступника, думал он, взять сейчас будет трудно.

А если пустить собаку? Нет, ничего, пожалуй, не выйдет.

Преступник плыл в лодке, Никитин прав, а где он вышел на берег? Можно пройти несколько километров по берегу.

Но уже поздно. По берегу снуют люди. Они спешат на боту, идут купаться, удить… Где тут псу разобраться!

— Начнем с потерпевшего. — предложил майор, когда завтрак подходил к концу. — Как ты думаешь, Рябов?

Тот перестал есть и смущенно развел руками. Слово «потерпевший» ему уже стало привычным, но как начать с него? Все же, хотя и неуверенно, он сказал:

— Это значит установить, кто он? Так, товарищ майор?

— Верно! Молодец!.. Из тебя такой Пинкертон выйдет, только держись! и майор с удовольствием приложился к кружке с холодным пивом.

От похвалы Рябов повеселел, приободрился. За те десять дней, что он проработал в милиции, он услышал много незнакомых слов: трасология, криминалистика, дактилоскопия и прочее. А то было еще слово, которое он никак не мог запомнить и даже потихоньку записал на бумажку: странгуляционная борозда… Это когда говорили о повесившемся человеке. Как раз недавно повесился один электрослесарь. Причину точно еще не установили, но были данные, что из-за ревности. Вроде, жена гуляла. Но и слесарь этот имел свои недостатки. Пил все больше и больше. И даже повесился по пьянке. Так что, пойди разбери, кто тут прав, а кто виноват… Рябов этому удивлялся. Вот ему скоро в вечернюю школу идти, потому что без среднего образования никакого ходу… А ведь жизнь-то, она вся впереди.

Хорошая жизнь, честное слово!..

За завтраком опять заговорили о потерпевшем. О нем тоже еще ничего не известно. Документов при нем не оказалось. Может, преступник, вытащив их, уничтожил или присвоил? Преступник, по всем данным, опытный. Он даже тело подбросил, как выразился Никитин. Но кто он и почему совершил преступление — этого еще тоже не знали…

Обсудив все, решили, что единственной ниточкой, за котирую можно уцепиться, является та щепотка цементной пыли, которую наскребли на этой спецовке и, словно невероятную драгоценность, завернули в целлофан.

И майор послал Рябова на склад цемента, узнать, кто сегодня не вышел на работу.

— Конечно, может, оно и не так. Может, это ошибочное предположение, предупредил Николай Петрович. — Возможно, он дома у себя что-нибудь строит и поэтому с цементом возится. Это нам неизвестно. Но проверять мы должна все, что попадает в поле нашего зрения. Понял, Рябов?

— Понял, товарищ майор!

Когда Рябов ушел, майор и Никитин вышли из столовой и на всякий случай еще походили по берегу и по поселку.