Бессонный патруль

— Про нее. Ее наш напарник обнаружил, Куэьма Фомин, как стали мы перегородку ломать в подвале. Обнаружил он, значит, ее, а в ней клад николаевские золотые деньги и брильянты! Фролка Грибанов, когда бежал с белыми, так про запас и спрятал. Дескать, вернусь-возьму.

— А Фомин этот жив?

— На войне убит. Под Смоленском.

Старик замолчал, взволнованно вертя фуражку в коричневых пальцах.

Майор посмотрел на его руки:

«Поработал на своем веку человек…»

— Вы фуражку-то на окно положите, отец. И не волнуйтесь, — сказал он. Ну, нашли ту шкатулку. А потом?

Старик помолчал. Ему, явно, самому было интересно узнать дальнейшую судьбу клада. Но он не знал.

— На те богатства еще школу построили, — проговорил он неуверенно. Или даже две… Или машин накупили, товаров… Зря, конечно, не истратили те деньги, товарищ майор. Это точно.

— И я так думаю, — согласился Гарин. — Ну, спасибо вам, отец, извините, что потревожил.

Старый каменщик ушел. Майор довольный, прошелся по кабинету. Потом, вспомнив о чем-то, поднял телефонную трубку:

— Леонид Иванович, вы?

— Я, Николаи Петрович.

— Не получены еще данные о стороже школы, о Зуеве?

— Получены, да еще какие!

— Тогда давайте.

Через минуту Никитин показался в дверях. В руках он держал листок с приклеенной фотографией.

— Вот, Николай Петрович, ваше предположение правильно, в самую точку, как говорится, попали.

— Значит, Грибанов?

— Грибанов. В тридцать пятом году он переменил паспорт. Взял фамилию отчима, Зуева… Родной отец его умер гораздо раньше.

Майор внимательно посмотрел на полученные данные, на фотографию пожилого мужчины:

— Грибанов. Сын купца Грибанова. Когда он уехал с отцом из слободы Александровской ему всего десять лет было. Но о шкатулке знал, помнил…

На столе зазвенел телефон.

— Да?.. Слушаю, слушаю, товарищ полковник! Что — самоубийство? Какое самоубийство? А, понятно!.. Вот так история!.. Хорошо, товарищ полковник, сейчас выезжаем.

Гарин положил трубку и несколько мгновений сидел неподвижно, как бы осмысливая услышанное. Потом поднял глдза на лейтенанта:

— Вот дела, Леонид Иванович!.. Проворонили мы.

— А что?

— Сторож-то этот, Грибанов, полчаса назад найден мертвым, Повесился у себя в школьном дворе, в сарае.

В этом щелястом дощатом сарае хранились дрова и уголь. К лету дров не оставалось, но уголь еще имелся.

Порядочная угольная куча чернела у стены, как раз напротив входа.

Сторож висел на веревке, привязанной к брусу под потолком. Прикинув взглядом высоту, майор убедился, что дотянуться до бруса и привязать веревку можно было только взобравшись на угольную кучу. Ничего другого подходящего — ни ящика, ни табурета — в сарае не было.

Коле Рябову казалось, что дело тут совсем ясное и долго разбираться не придется: «Значит, так… Залез на уголь, привязал петлю, потом сунул в нес шею и сиганул с кучи».

Но остальные, видимо, думали иначе.

Оспанов опять фотографировал помещение и даже узел, которым была прикреплена к брусу веревка. А когда сторожа вынули из петли, то майор приказал вынести его во двор и положить на траву вблизи сарая. Любопытных во дворе школы набилось немало.

Врач указал майору на следы от веревки, еще ясно видные на шее мертвого:

— Две странгуляционные борозды, Николай Петрович…

Майор кивнул:

— Понятно!

— Одна параллельно к подбородку, прямая, другая — косонаправленная. И следы пальцев… вот эти кровоподтеки… Думаю, что его задушили.

Майор махнул рукой:

— Дело ясное. Взгляните на ботинки покойного.

Чтобы привязать веревку к балке под потолком, самоубийца должен был взобраться на угольную кучу. Но почему же тогда на подошвах его ботинок никаких следов угля?.. Скорей всего, сторожа убили во флигеле, принесли а сарай и инсценировали самоповешение. Даже не несли, а волокли по земле, указал майор на дорожку от флигеля до сарая. — Вон следа волоченья… Войдемте!

Открыли дверь флигеля и по знаку Гарина задержались у входа. В тесной комнате все было сдвинуто с места. У порога валялась бутылка из-под водки, мерцал разбитый стакан. Стол был перевернут, занавеска с окна сорвана, вся а красных пятнах.

— Боролись, — произнес врач.

Помолчали.

— И молодой одолел старого, — добавил кто-то.

В тот же день, вечером, майор Гарин доложил своему начальнику результаты следствия по делу о самоубийстве сторожа школы:

— После случая с Евдокимовым Грибанов, по-видимому, испугался. Быть замешанным в убийстве вовсе не входило в его планы. Он искал сообщника для того, чтобы только овладеть шкатулкой.

— А действовать один не решился, — вставил полковник, машинально перелистывая отпечатанный на машинке доклад майора. — Что ж, гипотеза поставлена правильно.

— Да, Грибанов искал решительного сообщника, потому что сам уже стар был, да и, пожалуй, трусоват к тому же.