Бесстрашный

При взгляде на женщину, внутри у меня предательски ёкнуло, однако, хвала небесам, тут же и отпустило.

— Не пускают, потому что я приказал.

— Зачем⁈ — изумилась Рей.

Я поднялся с кровати. Подошёл к бывшей «богине любовной страсти». Остановился в паре шагов и приподнял руку — так, чтобы сразу пресечь любые поползновения на обнимашки и прочее.

— Имперские камни Баат больше не актуальны. Энерговосстановление не работает. Значит, привычное поведение мы должны изменить. По крайней мере, до того времени, пока не дойдём до подвалов императорского дворца. Догадываешься, о чём я?

— Ты… меня прогоняешь?

Голос женщины дрогнул, глаза повлажнели.

Артистка, чё!

Но я всё равно едва не купился. Правда, опять же — усомнился только на миг.

— Не прогоняю, а просто прошу уйти. И никаких утех, пока не закончим дело. Понятно?

— Понятно… великий, — выдавила «богиня» секунд через пять, после чего развернулась и молча вышла наружу.

Обиды в её словах не заметил бы только глухой… Или такой, как я… знающий правду…

Конечно, я мог бы и дальше — исключительно ради дела — изображать влюблённого павиана, но опасался того, что надолго меня не хватит. Что обязательно выдам себя. Ведь всякая женщина, особенно такая, как Рей, обязательно почувствует фальшь. Пусть даже в ней до сих пор таится частичка той, единственной во всём этом мире, что до конца осталась мне верной, что не предала меня даже под страхом смерти… на маленьком хуторе близ Шаонара…

* * *

Лагерь мы свернули через четыре дня и всей армией двинулись в сторону Самаа́на, резиденции мессира Менония. Войско на марше растянулось на целую лигу, а если учитывать «добровольных помощников» из местного населения, то и на все три. Последних в земной традиции «обозвали» бы маркинантами, а некоторых — маркитантками, со всеми, как водится, вытекающими. Сопротивляться этому было бы глупо, поэтому, хочешь не хочешь, пришлось возглавить процесс.

Как оказалось, это не так уж и сложно. Главное, пообещать, что на новом месте будет не хуже, и дело, как говорится, в шляпе. Гражданские тащили на себе всю ту «мелочёвку», на какую нашим бойцам потребовалось бы, минимум, сотни четыре повозок и в два раза больше лошадей, которые их бы тянули. А лошади и повозки, кроме привычных уже «вагенбургов», нам были нужны для более важных вещей. Для стрело- и камнемётных машин, например. Или боезапаса для них же, а заодно и для арбалетов и луков, копейных древк, запасных щитов «гуляй-поля», ремкоплектов для кавалерийской сбруи, ротных котлов, сухпайков, упакованных в тюки шатров и палаток и прочего, прочего, прочего…

Не завидую я, однако, римским легионерам, что во всяком походе помимо военного снаряжения несли на своих плечах корзины и пилы, лопаты и топоры, а кроме того ремни, серпы, цепи и много чего другого нужного, что можно легко отправить в обоз или, к примеру, отдать маркитантам на «аутсорсинг». Средневековые армии в этом плане отличались от античных в существенно лучшую сторону. Рыцари, по крайней мере, в доспехах в походах не парились. А мы по своему оснащению и задачам всё-таки больше походили на средневековое, а не на римское войско…

Решение сначала отправиться к Самаа́ну и лишь затем в Арладар принять помогла разведка. И по оперативным, и по маготехническим данным второй верховный Конклава мессир Меноний не стал отходить к столице, как первоначально предполагалось, а заперся в своей вотчине, в хорошо укреплённой крепости посреди Самаа́на. Выковырять его оттуда, прежде чем заняться Арладаром и императором, посчитали разумным все участники Большого Совета, который я организовал сразу по получении сведений от разведки.

Кроме меня и моих «старых соратников» в него вошли четверо командиров пиратских баталий, предводительствующий бывшими каторжниками и ставший сотником Бур, бывший молотобоец Хруст (как лучший специалист по применению «гуляй-поля») и проповедник Рушпун (своего рода корпусный капеллан, ну или замполит — как кому больше понравится).

Что любопытно, некую долю сомнений в моём предложении идти сперва к Самаа́ну высказали умеющие магичить «соратники», а не «простые» бойцы, выдвинувшиеся в начальники благодаря воинскому мастерству, а не способности колдовать. Причина, как мне показалось — банальная ревность. После событий в Шаонаре я явно стал уделять больше внимания обычным парням «из глубинки», а не опытным магам, считающихся моими друзьями и вообще «ближним кругом».

Честно сказать, это получилось спонтанно, как бы само собой. Просто в те несколько дней до Большего Совета мне хотелось как можно меньше видеться и с Туром, и с Ликой, и с Аршафом, и уж тем паче с Рейной. Тупо боялся, что не удержусь и сделаю с ними что-то не слишком гуманное. Ну, или просто выскажусь так, что вызову заслуженные подозрения. Каждый из них, судя по показанному «погонщиком», во времена оные отличился не в лучшую сторону. И никуда, как я понял, их врождённая спесь и презрение к простолюдинам за прошедшие века не исчезли. Просто сегодня они их скрывали. Хотя и довольно умело, не подкопаешься.