Бесстрашный

— Понятно. А вам-то это зачем? — смерил я его испытующим взглядом. — Вам нафига помогать этому безумцу с его безумными планами? Вы же не идиот… Ну, в смысле, не выглядите идиотом, каким можно помыкать как угодно. Вы же ведь наверняка понимаете… не можете не понимать, что в новом раскладе вашему императору потребуются новые исполнители. Ведь если в руках у него будет весь мир, зачем ему такие помощники, что обладают свободой воли? Зачем ему какой-то Конклав, если он станет всеведущим и всемогущим?

— Всё так, господин Краум. Всё так. Я тоже об этом думал, — выдохнул с тоской собеседник. — Старый мир, в любом случае, уже умер, а новый… Нового я просто боюсь. Но я ничего не могу противопоставить ни вам, ни нашему вечно юному императору. Поэтому сегодня я просто плыву по течению. Просто плыву. Да…

Я усмехнулся и покачал головой. Попавшего в жернова господина верховного можно было лишь пожалеть, но в мои планы жалеть его не входило.

— Ну и как с таким настроением вы собираетесь спасать мир, господин Ризен?

— Настроение и намерение отнюдь не одно и то же, — фыркнул глава Конклава. — Спасать мир не всегда можно только огнём и мечом. Иногда это легче сделать с помощью знания.

— И вы собираетесь этим знанием поделиться? — взглянул я на него с интересом. — А как же ваше задание и император? Неужели он и это санкционировал?

— Он ничего не санкционировал, ему всё равно, — дёрнул щекой верховный.

— А вам, получается, нет?

— Да. Мне и вправду не всё равно, — вскинулся Ризен. — Вы можете думать всё что угодно, но я не хочу, чтобы победил император.

— Почему?

— Потому что я знаю, что будет с миром, если он победит. Мир превратится в ад. И если до того мига, как вы уничтожили камни Баат, ещё можно было на что-то надеяться, что зло и добро хоть как-то друг друга уравновешивают, то теперь уже нет никакой надежды. У условно доброго Ашкара осталась только одна дорога: разрушить все сдержки и противовесы и окончательно превратиться в такого же Горша, как и его альтер-эго.

— Надеетесь, у меня будет по-другому?

— Надеюсь, господин Краум, — кивнул собеседник. — Потому что вы и ваши друзья — величина неопределённая. Вы можете повернуть этот мир как в ту, так и в другую сторону, и, значит, у мира есть шанс. Поэтому я и решил помочь вам, а не императору.

— Помочь знанием, а не магией? — уточнил я на всякий случай.

— Именно так. Знанием. И я готов рассказать обо всём, что знаю об этом мире и магии.

— Отлично, господин Ризен, — потёр я мысленно руки. — Тогда для начала, к примеру… расскажите мне всё, что вы знаете о моих друзьях. Кто они, сколько им лет, откуда они появились, почему помогают мне, а не вам, за что они ненавидят Империю?..

* * *

У Самаана мы не задержались. Уже на следующие сутки выдвинулись к столице Империи.

Пленного Ризена поместили в одну из «гуситских» повозок, под охрану четверых батальеров-противомагов. Наручники с него не снимали. На всякий пожарный, а то ведь мало ли что.

Каждый вечер его приводили ко мне в походный шатёр, и мы беседовали до полуночи, после чего я вызывал охрану, и его уводили обратно в передвижную тюрьму.

Верховный врать не пытался. Руна «познание» работала на износ и проверяла на «честность» едва ли не каждое его слово. Хотя, конечно, он мог говорить не всю правду, и это как раз объяснимо. Всякий пытающийся играть в откровенность, хоть разик, да что-нибудь утаит. Причём, не самое важное, а, вероятней всего, только то, что может повредить ему лично.

Я, кстати, на излишнюю откровенность мага не провоцировал. Просто давал возможность выговориться по максимуму, и Ризен этой возможностью пользовался. Болтал без у́молку по часу и больше. Я слушал и, как говорится, мотал на ус.

Жаль, правда, что о моих соратниках он так и не смог рассказать хоть что-то толковое. Причина простая: он был незнаком с ними. Сначала мне это показалось странным, но потом понял: это эффект масштабирования. Конечно, не в том смысле, что «при укрупнении производства затраты на единицу продукции уменьшаются», а в том, что последнее время я постоянно пытался раздвинуть границы собственного восприятия и возможностей и требовал точно такого же от других. Точнее, предполагал, что другие делают то же самое. Ошибался, как водится. Другие, увы, могли действовать по-другому. И уж тем более не могли знать всего. Даже такие, как Ризен.

— Я слышал о ваших друзьях от членов Конклава, — сказал он во время нашего первого разговора, — но сам их раньше не видел. Знаю только, что все они из тех же мест и времён, что и магистр Крамос и высокородная Астия. Но Крамос, насколько я знаю, убит, а высокородная ушла из Конклава, и, где она сейчас, мне неизвестно. Я же могу сказать о ваших друзьях только то, что они сильные, очень сильные маги. Я ощутил их энергетические оболочки за четверть лиги до вашего лагеря. Двое мужчин, две женщины. Пятый уровень силы, не меньше. А если учесть, что они его маскируют, то, возможно, и высший, не ниже магистра.

— Сегодня кого-то из них вы видели, разговаривали? — не преминул я спросить.