Бесстрашный Пекка

— По-моему… — начал он и кашлянул. — Как бы это сказать… Мне кажется, в этой комнате что-то не того… — Тут Волк покраснел, потому что волкохран поднял на него удивлённый взгляд. — И я… я… — Он замолчал. Какого лешего он тут что-то рассказывает волкохрану — ведь такие дела нельзя разглашать! На языке у Волка всё время вертелись слова: «Мне страшно, страшно — ой, как мне страшно… В этой комнате обитают привидения, точно… Нужно обязательно усилить охрану, особенно когда я сплю».

Нет! Такого ни за что нельзя было произносить вслух! Потому что тогда мир перевернётся вверх тормашками: ведь всем волкам ещё в школе вдалбливали, что в Зелёновой Роще пример храбрости и отваги номер один — Великий Волк.

«Это, стало быть, я! — подумал Волк, дрожа. — Что же я скажу теперь волкохрану? А что-то говорить придётся… Приказ… пожелание… просьба… Ну, Волченька, бедненький, придумай лее что-нибудь!»

— Нееет! — взвыл он наконец. — То есть да… Фу ты, совсем не то говорю! Праздник на носу, и потому моя голова полна забот… да… праздник!

Тут Волк умолк, сообразив, что сказанул опять что-то не то.

— Не-не-не! — крикнул он. — Слушай приказ! Я приказываю тебе усиленно охранять эту комнату! Да! И кто бы ни пытался выйти отсюда, не выпускай! — И Волк ухмыльнулся: теперь привидение не убежит? — Запомнил? Остальные распоряжения последуют позже. А теперь — пошёл вон!

— Так точно, о Великий! — рявкнул волкохран, щёлкнул пятками, развернулся и вышел, захлопнув за собой дверь.

Туг Волк осознал, что он снова остался один. Он озирался по сторонам, чувствуя, как страх, подобно газу, ползёт изо всех углов комнаты прямо к нему…

— Ффуу, — проворчал Волк, — здесь в воздухе что-то такое противное… А может, пятиминутная прогулка куда-то, где посвежее, и добрый глоток горячей браги поставят всё на свои места?

Волк пришёл в восторг от столь разумной и новой мысли. Подбадривая себя охрипшим голосом, чтобы отогнать страх, он направился к двери.

Но там поневоле пришлось остановиться: дверь не открывалась, как ни дёргай ручку.

«Дверь-то заперта! — сообразил он и даже рот раскрыл от удивления. — С чего бы это?» Он принялся всеми лапами колотить в дверь, завывая не своим голосом. Но на волкохрана это вытьё, видимо, не производило ни малейшего впечатления. За дверью царила тишина.

— Эй, вы что, в самом деле?! — прорычал Волк. — Есть там кто-нибудь?

Уже знакомый слабый голос дежурного волкохрана отвечал:

— Есть, о Великий… Я здесь, волкохран. На посту…

— Сию минуту открой дверь, осёл! — завопил Волк, чуть не лопаясь с досады. — Почему она заперта?

— О Великий, — робко возразил тот, — ведь мне приказано никого из этой комнаты не выпускать, потому я и запер…

Все закачалось и поплыло в глазах у Волка. «Ну что мне делать с этими волкоголовыми дураками? — подумал он. — . Ведь это добром не кончится!»

— Идиот! — заревел он, придя в себя. — Слушай новый приказ! — В голосе Волка появились скверные ноты — холодные как лёд. — Прежний приказ отменяется, а новый звучит так: «Приказываю тебе выпускать из этой комнаты всех и каждого!» Ты слышал? Понятно?

Волк перевел дух. Он почувствовал, что всё, что бы он ни сказал, звучит дико.

— Ох, нездоров я… да-да, нездоров… — забубнил он, хватаясь за голову. — У меня жар! Точно — температура!

И Волк вспомнил маму. Где-то она сейчас? Почему её нет здесь — чтобы укрыть его, подоткнуть одеяло, сказать, что всё хорошо. Чтобы напоить чаем с малиновым вареньем… Волк всхлипнул. Голова у него шла кругом, как картинки в волшебном фонаре.

Когда волкохран открыл наконец дверь, его взору предстал Волк. Но какой! Он кружился на месте, напрасно пытаясь выдавить хоть звук. А когда ему это удалось, послышалось только: «Ку-ку! Ку-ку, ку-ку!»

Волк ужаснулся, заметив выражение глаз волкохрана, и попытался вспомнить ещё какие-нибудь слова:

— Ку-ку, ку-кууу, куурица мокрая! — И тут он обозлился окончательно на комнату, на волкохрана, на себя. Смахнув охранника с дороги одним движением лапы, он пошатываясь вывалился за дверь. Немедленно на кухню — проверить, что там делают эти канальи повара… Бражка… Мысль о браге его немножко оживила.

«Скоро праздник начнётся… ага/., — думал Волк, шагая по коридору тем бодрее, чем дальше он уходил от своей спальни. — Праздничек! Они его надолго запомнят! Да, этот карнавал должен навсегда врезаться в память каждого жителя Зелёновой Рощи… Уж я об этом позабочусь, и мой новый окончательный закон, Lex Lupus, тоже позаботится… Прибавим туда дополнительные листики… небольшой сюрприз… И все эти лесные ничтожества наконец получат то самое, на что давно уже нарывались!»

Глава тринадцатая