Бестиарий Грейвза (СИ)

Он не мог сказать с уверенностью, но видит рогатый змей, перед ним сидела девочка. Та самая, с тугими рыжими косичками и веснушками по бледной коже носа и щёк. В её глазах не было того озорства и ехидства, как в воспоминаниях Тины. Взгляд был насторожен и сердит. Тёмно-рыжие бровинки воинственно топорщились во все стороны, а нос алел и припух, истекая прозрачными простуженными соплями.

- И что же нам с тобой делать? – задумчиво произнёс Грейвз, картинно-добродушно сцепляя пальцы в замок и кладя их на холодную столешницу.

Перед ним лежало стандартное дело в картонной папке, раскрытое на странице с длинным, очень длинным для ребёнка, перечнем правонарушений. Взгляд и голос его были полны снисхождения и спокойствия, однако ни Грейвза-наблюдателя, ни даже рыжую девочку они не обманули. В прохладном, слегка затхлом воздухе допросной, чьи стены всё так же подрагивали, недовольные тем, что их призрачные образы извлечены из-под мощных замков в памяти аврора, висело густое, словно дурно сваренный кисель, напряжение.

- Обычно дети отделываются предупреждениями, мелкими наказаниями или, на худой конец, помещением под наблюдение, - всё тем же жутковато-добродушным голосом, словно томный прищур сытого кота, играющегося с перепуганной мышью, прежде чем убить её, продолжил Грейвз. – Но твой случай особенный. Можно по пальцам пересчитать даже взрослых волшебников, чей послужной преступный список такой же длинный, как твой, Джинджер, - небрежным жестом показал он лист девочке. На нём чёткие буквы-трафареты сидели так густо, что лист казался скучным текстом из серьёзного учебника, но никак не шкодливыми нарушениями законов ребёнком. Всё бы ничего, если бы эти законы не были написаны кровью сожжённых в Салеме ведьм и немагов. – Если отправить твоё дело на слушание Ковена, то я не дал бы никаких гарантий, что они не решат отправить тебя на казнь.

Самое жуткое во всём этом было то, что он говорил правду.

Ступни девочки, обутые в стоптанные ботиночки, покачивались сантиметрах в двадцати над полом. Взгляд её был твёрд и спокоен, Грейвз даже почувствовал невольное уважение – если она и была напугана перспективами, ни один жест этого не выказывал.

- Вы бы не стали лично общаться со мной, мистер аврор, если бы моя казнь была для вас решённым делом, - шмыгнув носом и облизав обветренные тонкие губы, сказала она. – Вам от меня что-то нужно.

На этот раз усмешка на его лице была искренней. Грейвз откинулся на жёсткую спинку стула и развалился с таким видом, будто сидел в любимом домашнем кресле – расслабленно и непринуждённо.

- Верно, - кивнул он. В голове Грейвза-наблюдателя замелькали ещё более смутные картинки – исписанные прямыми, резкими буквами пергаментные листы, смысл которых вырисовывался настораживающий – Тесей Скамандер писал о слухах, что у Грин-де-Вальда нашлись дела в Новом Свете. - Я могу воспользоваться своим авторитетом и не доводить сведений о твоих проказах до ушей ведьм Ковена, - хитро прищурился он, отчего девочка напряглась ещё сильнее, прищуриваясь в ответ.

- Но? – склонила она голову к плечу, глядя на него с недоверием.

- Но мне нужен свой человек на улицах. Есть слушок, что один очень нехороший волшебник из Европы находится сейчас здесь… - Ни тени удивления не мелькнуло на серьёзном конопатом личике – девочка была в курсе того, что творилось в подворотнях Нью-Йорка. Он выбрал верного кандидата для своих целей. - …и отчего-то он рад детям. Мне нужно знать, для чего всё это, - перестал изображать добродушие Грейвз, глядя на Рыжую ведьму тяжёлым тёмным взглядом. – И ты мне в этом поможешь.

Джинджер утёрла замызганным рукавом нос и впервые за разговор улыбнулась – хитро и уверенно.

- Ваша шалость удалась, сэр - хмыкнула она.

***

11 января, 1926 г.

Оглушительный шум крови в ушах и горящие от нехватки воздуха лёгкие – это единственное, что давало Грейвзу понять – он ещё жив. Напавшие на него и Тину маги аппарировали секунду назад и Гоменум Ревелио сообщило, что в многоквартирном ветхом здании они остались втроём – он, Тина, да прячущаяся под лестницей девочка.

Магия говорила ему – стоящая перед ним Тина жива. Только благодаря его молниеносной реакции и выработанной за годы службы интуиции. Ещё мгновение - и луч боевого заклятья разбился бы об её грудь, останавливая ритм перепуганного сердца. Но он всё никак не мог поверить ни своим глазам, ни волшебству.

Малочисленный ряд из молодых стажёров – всего-то шестеро, к концу года из которых осталось лишь двое, - выстроился перед ним во взволнованную линию. На их лицах были написаны решимость, неуверенность, восторг и откровенный страх, по которым Грейвз с самого первого взгляда мог сказать, кто из них сможет работать под его началом, а кто уйдёт уже через месяц. И прогнозы ещё ни разу не подводили.

Но из всех правил бывают исключения. Ведь в этих прогнозах не было тощей, нескладной и слишком восторженной Тины Голдштейн со значком аврора.