Бестиарий Грейвза (СИ)

- Ты был прав, когда сказал, что это не моё дело, - после непродолжительного молчания ответила Пиквери. – Не мне с моим ничтожным опытом любовных отношений давать тебе советы.

На этом вопрос был закрыт.

- Полгода – так долго… - пробормотала Серафина себе под нос. – Удивительно, что ты всё же не сошёл с ума от Империо…

Может для Серафины это и было удивительно, но стыдливый голосок в глубине души напомнил Грейвзу, что он не сильно-то и сопротивлялся внушению. Плыл по течению, изредка пытаясь уцепиться за прибрежные камни. Боялся за жизнь Тины и надеялся, что сможет усыпить бдительность надзирателей послушанием и однажды вырвется.

- Эта информация, к сожалению, больше не несёт для нас никакой ценности, - минут через пять заключила мадам Президент. – Грин-де-Вальд в Европе, обскур мёртв, - в этот момент Грейвз хотел было возразить – Бэрбоун жив, - но тут вспомнил о молчании Тины. В самом деле, узнай Пиквери, что обскур жив – и ничего хорошего его не ждало.

- Шпион? – всё же задал он один из волнующих его вопросов.

- С этим сложнее, - скривила она идеальные линии пухлых губ в недовольстве, будто лизнула лимонной кислинки. – Но раз ты не смог обнаружить его за всё это время…

- …значит, он ближе к нам, чем мы подозреваем, - закончил за неё фразу аврор.

Ещё пара нервных хождений из стороны в сторону – перестук каблуков перестал быть ровным, от его ритма голова Грейвза начала ощутимо побаливать. Вначале он старался сидеть ровно, но тело ещё не было готово к таким испытаниям и вскоре он развалился на пуховой подушке, мечтая уснуть. Наконец, Серафина остановилась и уселась в кресло, поднеся к сжатым в напряжённую линию губам ярко наманикюренный ноготок большого пальца и начиная его грызть – давняя вредная привычка, от которой она вроде бы давно и успешно избавилась.

- Ты доверяешь всем своим людям? – спросила она, перестав терзать ноготь.

- Больше нет, - хладнокровно ответил Грейвз, оттирая со лба испарину напряжения. Одна из противно прохладных капель всё же щекотно пробежалась по шее, затекая за шиворот больничной пижамы.

- Масштабную зачистку проводить нельзя – улей всполошится и они могут исполнить свои угрозы – возьмутся за тебя и Голдштейн, может и остальных прихватят. Если не доберутся до меня, - озвучила она его мысли вслух.

- Остаётся лишь наблюдать и ждать, пока они допустят оплошность, - заключил Грейвз. Именно этим он и занимался всё это время, ощутимых плодов такая тактика не принесла, но иного выбора не было, как бы ни трудно было это признать.

Они ещё недолго помолчали, не желая говорить о том, что обговорить следовало – слишком неприятна и болезненна была тема.

- Расскажешь обо всём Ковену? – Грейвз всё же задал вопрос вслух. Голос его был ровен и спокоен – ему было чем гордиться.

Это даже не было вопросом – она была обязана рассказать. И решение, которое приняли бы ведьмы Ковена, было предсказуемым – казнь. Несмотря на все смягчающие обстоятельства.

И, вспоминая о пропавшей Джинджер, он даже не был против этого решения.

- Нет, - так же спокойно и весомо ответила Пиквери, заставив Грейвза удивлённо поднять брови. – Не расскажу. О чём Ковен не знает – о том ему не следует беспокоиться. Я не отдам тебя им на растерзание – ни тогда, ни сейчас. Моё положение в качестве Президента и так зыбко из-за всей этой истории с Грин-де-Вальдом – следующий срок мне не светит, видит рогатый змей. И ты мне нужен. Мне нужен хоть кто-то в этом серпентарии, кому я смогу доверять.

Умирать не хотелось, поэтому Грейвз просто кивнул. Сказать по этому поводу больше было нечего. Серафина молча кивнула в ответ, встала и взмахом палочки вернула креслу прежний вид – жёсткий деревянный стул для посетителей, выкрашенный в облупившуюся салатовую краску.

- А как же последнее задание для меня, о котором говорил Грин-де-Вальд? – посмотрел ей вслед Грейвз. – Я так и не узнал, что именно он имел ввиду.

Пиквери успела взяться за дверную ручку, попутно снимая чары сокрытия, но его вопрос заставил её замереть, напряжённо вцепившись в отполированный сотнями касаний холодный металл.

- Ты способствовал его освобождению, - уверенно ответила она, не оборачиваясь. Слишком уверенно. – Если бы не ошибки, которые ты допустил, он остался бы у нас. Это было слишком удобным для него стечением обстоятельств. Не верю, что он не смог это подстроить.

Дверь с мягким скрипом закрылась за ней и Грейвз облегчённо развалился на кровати, чувствуя, как напряжение постепенно будто стекает по его телу вниз – на выстиранные до хруста простыни, скрипучие пружины кровати и дальше – на выкрашенный за долгие годы в многие слои краски деревянный пол.

Тон госпожи Президент не обманул его. Он знал её слишком долго, чтобы услышать тот же страх и сомнения, что жили в нём самом.

Грин-де-Вальд ещё сыграет свой финальный аккорд в этой кровавой сонате.

***

26 ноября, 1927 г.

Тина пришла следующим утром с бумажным пакетом, полным свежей сдобы. Грейвза разбудил грохот стула, который она умудрилась опрокинуть и сейчас, отчаянно краснея, вручную, без заклинаний, поднимала на место, словно самый обычный не-маг.