Бестиарий спального района

И лешаки, и Ырки были существами здешнего Мира. Однако встреча с ними отнюдь не сулила добра братьям-котам: те же лешаки запросто могли видеть призрачных гостей из Зазеркалья, могли и отобрать добытую энергию. Во всяком случае, попытаться.

— А, ладно, что они нам сделают? — мрачно сказал Нелюб. — Останемся, еще ночью, чувствую, будет чем поживиться. Ночь моя, Люб, не забудь!

— А вдруг и здесь достанут? — поежился Рыжий.

— Кто, местные? Ну, они ж тут не призраки! — махнул хвостом Черный. — Сквозь двери проходить не могут, а станут ломиться — с балкона спрыгнем.

— Ладно, — нехотя проворчал Люб, устраиваясь подремать возле женщины. — Уговорил. Хотя и жаль! К дубу поэт может прийти, а меня нет… Эх, такая экскурсия сорвалась!

— Зайдет еще к тебе твой Хре… как его… — буркнул Нелюб.

— Да нужен он мне… — важно ответил Рыжий. — Ладно, что с тобой поделаешь… Остаемся. Утром, наверное, здесь же и позавтракаем, — промурчал он, погружаясь в сон.

— Ночь — моя, моя, моя! — выгнул спину Черный брат.

— Умгу, — невнятно отозвался Рыжий кот.

А Нелюб не без зависти подумал: «Это как же надо было обожраться на свадьбе?»

10

Было уже два ночи, но заснуть Дима не мог. Вика тоже не спала. Ходила у себя по комнате, вроде бы даже плакала.

«Может, сейчас?» — подумал Дима. Встал с постели, вошел в комнату. Вика сидела на краю постели.

— Ты мерзкий, — сказала она, не глядя ему в глаза, — совершенно мерзкий человек! Ты довел меня до слез!

— Ну Викочка! — Дима присел рядом, коснулся плеча жены.

— Отстань! — Она сбросила его руку.

— Я больше не буду…

— Что ты больше не будешь? Жадничать, что ли? Каждую копеечку несчастную считать? Все! Я больше не могу жить со скрягой!

— Викусик! Я… Ну… Слушай, может, не будем?

— Все, разговор окончен!

— Нет! — с некоторой даже злостью воскликнул Дима. — Ничего он не окончен!

Он действовал, что называется, на инстинктах. Повалил жену в постель, навалился сверху, стал покрывать поцелуями шею и грудь. Вика отбивалась, но не так, чтобы в полную силу. И вскоре Дима сумел ее раздеть, раздвинуть коленом бедра.

Однако происходило что-то неладное. Дима чувствовал, как по его спине разгуливает неприятный, словно бы царапающий сквозняк. Это дуновение ветерка, казалось, имело непосредственную связь с тем, что померк мысленный, невыносимо яркий и соблазнительный образ Вики в голове. Образ, зовущий к подвигам его красного богатыря. Который по-монгольски «улан-батор».

— И что это? — Вика брезгливо, двумя пальцами, держала богатыря. А тот вовсе не рвался в бой, норовил устроиться в маленькой женской ладошке, прикорнуть. — Что-то ты, Смирнов, мне в последнее время все меньше нравишься. Даже изнасиловать по-человечески не можешь…

— Это я-то не могу?! — вскочил Дима, потом перешел с крика на шепот. — А может… э-э… ну… ну, орально?

— Что?! Ты мне деньги жмотишь, а я тебе еще и «орально»? Это вот ты мне давай «орально», тогда еще посмотрим!

Теперь Дима знал: примирение не за горами.

11

Утром супруги опять поссорились. Потом помирились. В общем, позавтракали оба брата-кота.

Люб снова выглядел объевшимся.

— Все, не могу больше. Пошли домой! Мне надо готовиться к ик… ик… экскурсии!

Братья бежали по полоске травы, отделенной кустами от раскаленного тротуара.

— Может, еще на вечер останемся? — вдруг предложил Нелюб.

— Никогда в жизни, — зашипел Люб и выгнул спину.

— Но почему? — яростно взвыл Черный. — Мрря-а-у-у!

— Потому, что здесь опасно! — взорвался Рыжий. — Мрря-а-у-у! Я из-за твоего обжорства страху натерпелся такого, что похудеть могу! Тут Ырки бродят, а ты — останемся!

— Из-за моего обжорства?! — заорал Черный. — Это я-то обжора?! Ах ты, наглая рыжая морда! Да еще и трусливая! Вот, смотри, как поступают настоящие бесстрашные коты!

Он лихо вылетел из кустов на тротуар — прямо под ноги двоих беседующих людей: средних лет азиата и молодого, но обрюзгшего милиционера.

— И никому мы на фиг не нужны! — издевательски распевал Черный.

В тот же миг сержант милиции поднял ногу и отфутболил Нелюба прочь.

Черный кот летел над улицей и возмущенно мяукал, не в силах поверить в то, что произошло. Его видят люди?! Тогда — наутек! Домой!

Около самой Стены Реальности, однако, остановился. Негоже коту-храбрецу бросать брата.

— Они оба нас видели, — сообщил Рыжий брат, догнав Нелюба. — И смуглый, и толстый. И вообще, они, кажется, не люди, я за ними немного понаблюдал. Говорил же тебе: в Городе — опасно. А ты все «останемся, останемся». Безрассудство — это, брат, не храбрость. Это глупость. Ну, пошли.

— Я с ним еще разберусь, — мрачно пообещал Черный. — Он у меня импотентом станет.

…Уже в Зазеркалье Нелюб уловил запах — соблазнительный и манкий. Запах — вернее, тончайший аромат — зазывно разлетался по окрестностям, переворачивая душу сладкими грезами. У кого-то из местных кошек начался брачный сезон.

Нелюб оглянулся на брата. Тот карабкался на дерево, чтобы поспать.

«Ну и спи!» — подумал Нелюб. Он мчался на запах. Душу грела мысль, что он хоть в чем-то — но превзойдет обжору брата.

Глава 3 Жажда