Бестиарий спального района

До сих пор Радомир и Милена были удачливы. За ними восемнадцать успешных обменов. И ни одного провала. Ивору и Квете есть на что надеяться. Ради жизни Народа Леса.

Коляска — недорогая. Народ Леса не знает колясок, не знает денег, не знает многого. Все это — из Города, с предыдущих вылазок. Что украли, то и наше, была бы удача. Милена и Радомир — удачливы, удачливы, удачливы.

Частокол в два человеческих роста высотой. Здесь Дверь в Город. Точнее, в Новокузино. В другие места Города — другие Двери. А зачем частокол — никто не знает. Давно он тут стоит.

Радомиру и Милене под силу пройти через Дверь: они родом из Города. Надо произнести правильные слова, а еще — правильно дышать и правильно чувствовать. Тогда пройдут, и малыша с собой проведут. А будут возвращаться — тоже: все как надо произнесут, и прочувствуют, и тоже пройдут. Потому что истинная для них Родина — Лес. И малыша проведут, только другого.

Двое суток у них на все про все: покуда луна полная, покуда звезды благоприятно располагаются. Не уложатся — застрянут в Городе до следующей возможности, аж на двенадцать недель застрянут. Но Радомир с Миленой лучшие, и они уложатся, им и дня достанет. Даже с избытком.

А вот Златославу через Дверь не пройти, никогда и ни за что, даром что Мудрейший. Он в Лесу родился, путь через Дверь ему заказан, о Городе что знает — только понаслышке.

Но — Мудрейший. И по Закону, должен напутственное слово сказать.

Он и говорит. Не слишком, впрочем, обычаев старинных придерживаясь.

— Милена, Радомир, — молвит Мудрейший, — все вы знаете и все понимаете. Задерживать вас не стану. Скажу коротко: верю в твое чутье, Отчаянная. Верю, что ребенок, которого ты изберешь, не принесет зла Народу Леса. И пусть этот мальчик, которого ты оставишь в Городе, будет там счастлив. Верю, о Хладнокровный, — Златослав почтительно кланяется Радомиру, — верю в тебя. Беспредельно верю, ты это заслужил, что еще сказать? Добавлю одно: не рискуйте зря. Все. Идите. Ради жизни Народа Леса.

Златослав поворачивается, чтобы уйти, но Радомир останавливает его:

— Погоди, Мудрейший. Мы, я и Милена, просим о милости.

— Говори, — настороженно отвечает старец.

— Посмотри на нас, — произносит Радомир и обнимает Милену за плечи здоровой правой рукой.

Мудрейший встревоженно вглядывается.

— Да, — говорит он, — я вижу. Вы не просто напарники. Вы — пара. Что ж, Закон не препятствует этому. Но мне кажется, что ты, Радомир, и ты, Милена… вы, кажется мне, желаете большего.

Милена неуместно хмыкает, а Радомир будничным тоном подтверждает:

— Мы желаем большего. Мы желаем стать мужем и женой. И просим согласия на то, чтобы это задание стало последним.

— Но, — Златослав растерян, — вы же лучшие в Страже… И потом — вы оба обменыши, а браки между обменышами… Вы же знаете, Народ Леса нуждается в свежей крови, отчасти ради этого мы и идем на обмены, мы рассчитывали на ваши браки с коренными…

— Ты понимаешь, Мудрейший, — неожиданно вступает в разговор Милена, и на ее лице даже сквозь смуглую кожу проступает румянец, — что мы ведь можем и задержаться в Городе? А то и совсем не вернуться? И это будет…

Радомир останавливает Милену, слегка сдавливая ей плечо, затем медленно поднимает левую руку — на ней цел только большой палец, остальные обрублены.

— Да, Радомир, да, Милена, — произносит Златослав после долгого молчания. — Народ Леса и его Мудрейшие согласны. Вы заслужили. Исполните, что до́лжно, возвращайтесь и будьте счастливы.

— Мы готовы обучить молодых всему, что умеем, — говорит Радомир. — Верно, солнце?

— Верно, любимый, — откликается Милена.

Старец снова кланяется, поворачивается и уходит.

4

Как всегда, первым через Дверь прошел Радомир. И сразу же принялся считать про себя: один… два… три…

Он знал — Милена тоже повела синхронный отсчет. До ста. Если что-то не так, Радомир вернется, и они повторят попытку чуть позже. А если все в порядке, то через «сто» Милена присоединится к напарнику на этой стороне.

Радомир огляделся. Пустынно.

Еще недавно эта Дверь вела из Леса в лес. Загаженный, полумертвый, но все же — лес. Новокузинское кладбище потеснило его, и теперь Дверь выводила к свежим могилам, около которых с утра до вечера копошились жители Города. Поэтому пользоваться Дверью стали в такие часы, когда, вероятнее всего, кладбище пустовало, — ночью, ранним утром.

Радомир досчитал до ста. Милена с коляской возникла, словно ниоткуда, на засыпанной мелким гравием дорожке.

Они неторопливо двинулись в сторону Города.

— Что это тебя понесло, солнце? — спросил Радомир. — Ты и вправду готова остаться здесь?

— Знаешь, — задумчиво проговорила Милена, — я не представляю своей жизни вне Леса. Но… — Она сделала паузу, Радомир мысленно улыбнулся, а Милена неохотно заключила: — Еще меньше представляю жизнь без тебя.

Радомир коснулся ее руки, Милена ответила быстрым и сильным пожатием, снова ухватилась за поручень коляски и резко сказала:

— И все! Работаем!

Радомир усмехнулся. Он чувствовал себя почти счастливым. Еще отыскать бы того… обменыша… сбросить тяжесть с души, и — можно жить…