Бестиарий

Чемп так рванулся в сад, что поводок выскользнул из руки Картера. Вдоль тропинок через каждые несколько ярдов стояли фонари, отбрасывающие янтарные круги света, но весь остальной сад освещался лишь луной, голубоватые ее лучи беспрепятственно проникали сюда, потому что крыши не было. Картер слышал шуршание пластиковой ручки поводка, он тянулся за Чемпом, и лишь по этому звуку можно было определить, где находится собака. Вот ручка затарахтела по бетонированной дорожке, затем — по деревянному мостику, перекинутому через журчащий ручей. В отличие от сада эпохи плейстоцена, что находился перед входом в музей, этот зеленый уголок не был так тщательно спланирован, и тут были собраны растения, характерные для данной местности и позднего ледникового периода. Здесь, в этом уединенном атриуме, окруженном стеклянными стенами музея, посетители могли наслаждаться мирным естественным пейзажем. В одном углу вздымались ветви дерева гинкго с резными листьями, кроны высоких пальм шелестели под ночным ветром, в воде плескались черепахи — они прижились и размножались тут просто превосходно. Все эти звуки сопровождались непрестанным шумом водопада, что находился в дальнем от Картера уголке сада. Именно там и нашел он Чемпа, который пытался выдернуть запутавшийся во мхе и папоротнике поводок.

— Да погоди ты, сейчас, — сказал Картер, но пес даже не обернулся. Он рвался вперед и наверх, к тому месту, откуда низвергались струи водопада.

Картер отстегнул поводок от ошейника — пес все равно никуда не денется, находясь в закрытом внутреннем дворике. И Чемп тут же помчался по тропинке к тому месту, откуда было легче пробраться наверх, и оказался возле небольшого водоема, куда падали струи водопада. На секунду Картеру показалось, что пес просто страдает от жажды, хочет напиться. Но, приблизившись, он увидел, что Чемп лежит у воды и не сводит глаз с плоского камня в центре потока.

Это был тот самый предмет, что сжимал в руке Мужчина из Ла-Бре.

Только теперь, очищенный непрестанно бегущей водой, он блестел, точно мано, или камень для размола зерна, которым, судя по всему, некогда служил. На поверхности виднелись продолговатые диагональные царапины, сделанные, по всей видимости, другим острым камнем, только красноватой окраски. Чемп не мог дотянуться до него и бегал вокруг небольшого водоема. С тропинки Картеру видно было не слишком хорошо, и он сошел с нее, ухватился за тонкий ствол молодой сосенки, подтянулся. Пришлось немного отодвинуть Чемпа, места у водоема было маловато; тут же находился небольшой садик из декоративных растений, и сходить на него с тропинки было запрещено. Картер осмотрелся: земля вокруг, как и сам садик, казалась нетронутой, никаких человеческих следов. Однако он заметил, что заросли кустарника с одной стороны немного расчищены и что земля под ними совсем свежая.

Чемп залаял, словно возвещая о своем открытии, и только тут Картер понял, на чем стоит, и инстинктивно отшатнулся.

— Ну, что там? — спросил снизу Гектор.

Картер не знал, как лучше ответить. Но потом все же сказал:

— Думаю, могила.

Гектор перекрестился.

Картер снова взглянул на камень мано, сияющий в потоке, точно путеводная звезда, потом покосился на взрыхленную землю под ногами. Похоже, он наткнулся на доисторическое место захоронения.

— Что это значит — «могила»? — спросил Гектор. — Чья могила?

На этот вопрос Картер мог ответить. Это была могила Женщины из Ла-Бре, умершей много веков тому назад — точнее, свыше девяти тысяч лет. А вот кто выкопал здесь эту могилу и как, он просто не представлял.

— Черт… — пробормотал Гектор. — Уж об этом-то нам обязательно надо доложить.

— Пока, думаю, не стоит, — сказал Картер. Прежде всего надо разобраться, что же здесь произошло, и уж только потом хорошенько обдумать все последствия. — Позволь, я займусь этим сам. Договорились?

Гектор колебался. И одновременно, судя по всему, был рад снять с себя ответственность.

— А вы скажете, что никакой моей вины в том нет? Что я просто делал свою работу?

— Конечно, — кивнул Картер. — Ты здесь ни при чем.

Потом протянул руку и в знак благодарности погладил Чемпа.

Похоже, только теперь Гектор успокоился.

Чего нельзя было сказать о Картере. Он смотрел на камень, последний и самый ценный в мире предмет для Мужчины из Ла-Бре, затем перевел взгляд вниз, на землю, исчерченную бороздками от костлявых пальцев, и в голове у него царило полное смятение.

ГЛАВА 37

Садовскому казалось, что эта ночь не кончится никогда. Ночь накануне Четвертого июля, а он чувствовал себя ребенком в канун Рождества. Время тянулось бесконечно медленно. Он не мог спать, даже оставаться в постели не было никаких сил. Однажды, тогда ему было пять, он прокрался в гостиную на рассвете и начал разворачивать подарки, был застигнут за этим занятием и получил хорошую взбучку. Другое дело — теперь. Теперь он взрослый… и надо же, та же история. Он просто не находил себе места.