Бестиариум. Дизельные мифы

– Да, сержант. Это была официальная гекатомба, – продолжает Донц, а Борче наблюдает, как капитан Василис вытаскивает короткий массивный револьвер и приставляет его к голове пленника. – Это была правительственная акция. Разрешенный ритуал! Это…

Слова капрала прерывает выстрел. Вся группа мгновенно вскидывает оружие, но не понимает, на кого его наводить.

– Чего уставились? – Командир пересекает залу, всё еще держа в руке дымящийся пистолет. Задумчивое выражение на его лице медленно трансформируется в угрюмую решимость. – У нас каждый человек на счету, мы не можем вешать на себя заботу о пленнике. Янис, Китс – ко мне. Остальные – держать периметр.

Двое рядовых бегут к командиру, и он что-то объясняет им на ходу, они потрясенно замедляются, потом снова ускоряют шаг.

Борче понимает: что-то произошло. Уже. Что-то уже пошло не так и нужно срочно взять ситуацию под контроль, задать правильный вопрос…

– Во имя Великого! – доносится вдруг из хода, ведущего к рубке, и блокирующие это направление бойцы группы начинают простреливать коридор.

Капитан Василис, рядовые Янис и Китс устремляются на помощь – они ближе всех. Добежав, Василис приставляет пистолет к незащищенному шлемом уху ближайшего бойца. Выстрел перебивает ремешок каски, срывает ее с головы оперативника – она как суповая миска летит в сторону, расплескивая красный борщ… нет, не борщ…

– Во имя Великого! – С этим криком Янис и Китс дырявят очередями своих.

Лейтенант Пайтон

– Что за… – На секунду прерываю трансляцию и не могу поверить в то, что только что видел глазами Борче. – Что происходит?!

Майор Маркес

– Что за бред! – Майор ударил кулаком по подлокотнику кресла.

– Извините, майор… Я тоже не очень понимаю, что происходит. – Капитан Серов нервно провел руками по лицу. – Разрешите продолжить доклад.

Лейтенант Пайтон

– Дальше! Времени нет, – хрипит Борче.

Сержант Борче

Борче бежит к проходу. Дыхание сбито, и «двадцать-уфх-два» получается слишком длинным. Оружие дергает, сержант пытается компенсировать отдачу и кладет очередь ниже, попадая Янису сзади в бедро. Янис орет и заваливается назад, рефлекторно выжимая спусковой крючок, нашпиговывая спину и шею Китса плакированным металлом.

Василис дважды стреляет в Борче из револьвера, и сержант не столько чувствует, сколько слышит, как пулю разрывает о рифленую поверхность бронированного налокотника и осколок рикошетит в незащищенную жилетом подмышку.

Между тем остальные бойцы группы вроде бы разобрались, в кого стрелять, но их бывший командир уже в коридоре. Из прохода вываливаются какие-то люди, вооруженные чуть ли не ножками от стульев. Они бегут и падают, бойцы группы стреляют одиночными, размеренно, как в тире.

– Граната!

Черт! Ну не в дирижабле же…

Взрывная волна срывает одежду с разлетающихся тел.

Выход в коридор завален телами. Борче добивает кого-то стонущего, осторожно выглядывает. В последний миг он видит, что Василис бежит к высокому человеку в длинной мантии. Сержант с удивлением узнает в нем того единственного пассажира первого класса, которого они обязательно должны спасти.

Человек поворачивается и смотрит прямо в глаза Борче. В его глазах – бездна.

Лейтенант Пайтон

Он смотрит не в глаза Борче, он смотрит в глаза мне! Я кричу, и телепатическая связь обрывается. Мне кажется, я слышу, как у меня в голове кричит координатор.

Майор Маркес

– Это еще что за тварь? – зарычал майор и сразу же понял, что выглядит глупо в глазах подчиненного. – Продолжайте, капитан.

Лейтенант Пайтон

– Пошли. – Борче срывает с головы провода гипноскопа. – Остальное расскажу по дороге.

Борче помогает мне встать. Я еще очень слаб – последствия ментального удара. И я всё еще помню бездну, в которую заглянул, смотря в глаза «тому» человеку.

Мы, пошатываясь, выходим из каюты, и там меня подхватывает рядовой Трентон.

– Борче, что происходит? – шепчу я. – Где командир?

– Там же, где остальные ребята, – на том свете. Тут такая бойня была! – задыхается Борче. – Пошли. Нам нужно в рубку. Наши уже должны быть там.

– Наши? – Я понял, что координатор удивлен. – Ты сейчас сказал, что все наши погибли…

Из коридора справа выскакивают люди, и я, не видя на них знакомой военной формы, засаживаю ближайшему очередь в грудь. Выжившие откатываются за угол.

– Во имя Единого! – орет Борче.

– Во имя Единого! – орут из-за угла.

– Ах ты, блин. – Борче склоняется над тем, в кого я стрелял. – Мужик? Мужик?! Проклятье! Хорошо стреляешь, Пайтон. Это и были «наши».

Из-за угла появляются выжившие, и я наконец-то могу их нормально рассмотреть. На них хламиды культистов Единого. В руках – столовые ножи и самодельные дубинки, у одного пожарный топор.

До рубки осталось совсем немного, и я слышу звуки жесточайшей, с наматыванием кишок на кулаки драки. Драки, когда побежденный умоляет о пощаде, а победитель продолжает его убивать. Культисты убегают к рубке.

– Они что, накормили Единого всеми теми людьми? Эти трупы на танцплощадке… – Трентон прислоняет меня к стене.