Бестиариум. Дизельные мифы

– Да! Точнее, нет. Они хотели накормить Единого, но накормили кого-то еще. Сколько раз я говорил: «Не корми то, что не сможешь съесть сам!» – Из-под бронежилета Борче по ногам и на пол льется кровь.

– Но зачем? Зачем кормить Единого?

– Откуда я знаю?! Может быть, правительство замаливает грехи. Может быть, нас ждет конец света. Так или иначе, но вместо Единого пришел Великий. И его последователи почему-то оказались среди тех, кто проводил ритуал. Естественно, они передрались с единовцами, которые хотели загнать Великого назад.

– Проклятье. Так ведь Василис… – Я только сейчас вспоминаю, кому он поклонялся.

– Ага. И Янис, и Китс. Они не могли поступить иначе. К ним пришел их Бог!

Шум бойни в рубке внезапно стихает.

– Пойдем, выясним, кто победил. – Борче смотрит в глубь коридора. – Последователи Великого пытались посадить «Титан». А единовцы им, естественно, мешали…

Внезапно дирижабль вздрагивает. Пол, сначала медленно, а потом всё быстрее и быстрее, наклоняется. Я падаю, цепляюсь за Борче, сзади на нас налетает Трентон. Мы кубарем летим под уклон, проваливаемся в распахнутую дверь рубки.

Дирижабль падает. Рулевой пульт уничтожен – только что по нему остервенело долбили топором. Рубка забита изувеченными людьми – они рвали друг друга голыми руками, когда у них ломались дубины и ножи. Среди трупов и высокий культист в мантии, тот, с бездной в глазах. Но у него нет головы, и потому я не знаю, какие у него сейчас глаза.

Мы скатываемся на панорамное окно, поверх сползших на него трупов, и я вижу в щели между ними быстро приближающуюся землю. Еще сорок, а может быть, тридцать секунд…

Трентон выкапывается из-под тел, помогает мне сесть, подходит к Борче. Я наблюдаю, как сержант достает пистолет, и начинаю понимать… но мое оружие еще в кобуре, а Борче устало вздыхает и стреляет рядовому в лицо. Потом он поворачивается ко мне.

– Помнишь, я смотрел Борче в глаза? – говорит он не своим голосом. – На самом деле, я смотрел в глаза тебе.

В глазах Борче бездна. В моей голове кричит координатор.

Майор Маркес

Майор Маркес сидел, глубоко вогнав ногти в подлокотники кресла. Напротив майора удивленно моргал капитан Серов, координатор группы #5L.

Майор выдохнул, вежливо улыбнулся, встал. Посмотрел отсутствующим взглядом в окно, сел за письменный стол и взял телефонную трубку:

– Передайте полковнику, что телепатическая фиксация мною получена. Дело не требует отлагательств. Полковник должен лично принять участие в сессии телепатической передачи. Я незамедлительно отправляюсь. Подготовьте машину через десять минут.

Майор повесил трубку. Снова улыбнулся.

– Идите, Серов, вы свободны. Спасибо.

В глазах майора – бездна.

Анна Дербенева СОЛОВЬИ В КЛЕТКЕ НЕ ПОЮТ

Глупая маленькая дрянь.

Хайден поежился – терпеть не мог полисменов. Но тут уж как повезет, и прямо сейчас в полицейском участке номер четырнадцать, что на сжатой в тисках пробок Блум-стрит, царил хаос. Поджарые легавые в стильной черной форме сновали с кипами бумаг, слева здоровенный слизняк надиктовывал интервью для радио, а поодаль, в клетушке у стены, тосковали задержанные, которых вот-вот уведут в лучевую тюрьму. Вон и бирки на шеях – два скрещенных луча. Оттуда не сбежать. Один из преступников, сползший с лавки на пол, вдруг поднял грязную косматую голову и посмотрел на Хайдена. Тот сглотнул, но пару секунд взгляда не отводил. А потом все-таки не выдержал, уставился на шнурки своих высоких, давненько не чищенных ботинок.

И вздрогнул – растяпа-коп бухнул на стол по соседству пачку желтоватой писчей бумаги. Хайден задыхался в таких местах: казалось, из помещения откачали кислород и наполнили его смогом, наркотическим полусном и тоскливой безнадегой.

Снова этот взгляд. Он кожей почувствовал, как два ясных синих глаза буравят его без зазрения совести. Оглянулся – ну вот, так и есть. На кресле у окна деловито вертелась девчушка лет семи-восьми. Ее легкомысленное малиновое платье с оборками, коричневые сандалии с пряжками и высокий хвостик, прыгающий от движений головы, составляли резкий контраст с этим гиблым местом. Позади нее за окном, аккурат между строящимся небоскребом и высоченной редакцией Дейли-Гипнос, ползло брюхо здоровенного дирижабля; того и гляди, зацепится такелажем за голую арматуру. Небо хмурилось, грохотало вдалеке. Не к добру.

Вот маленькая дрянь. Что уставилась? Ждала бы своего слизняка. Хайден быстро огляделся, но, слава Древним, тот даже не дернулся. Закончив с репортером, йит развернулся, задев пару стульев, и пополз к девчушке, оставляя на истоптанном полу клейкий след. За этот след, собственно, их и называли слизнями.

У себя дома. Очень тихо.