Бестия / Поцелуй дочери канонира

Бэрри Вайн был среднего роста, сильный и мускулистый. Если бы не осанка, его можно было бы назвать и невысоким. Не то чтобы тайно, но наверняка не афишируя, он занимался тяжелой атлетикой. Сержант носил короткие усики, которые, в отличие от рыжеватых волос на голове, были темными, а свои густые волосы он тоже стриг коротко. Бывает такой тип людей, волосы которых с годами редеют, но лысеть они не лысеют. Есть люди, внешность которых почти не меняется, сколько бы ни прошло лет, они всегда узнаваемы, лица их тут же всплывают в памяти. Но лицо Бэрри было совсем не таким, было в нем что-то неуловимо переменчивое. При определенном освещении и под определенным углом на вас смотрело лицо с острыми чертами, четко очерченными скулами и подбородком, в другие моменты его нос и рот выглядели почти женственно. Только глаза не менялись никогда. Небольшие, насыщенного темно-синего цвета, чистые, на друга и на подозреваемого они всегда смотрели спокойным немигающим взглядом.

Уэксфорд, которого жена называла либералом, старался быть терпимым и снисходительным, и часто, как он считал, ему это удавалось; на деле же такие старания проявлялись в обычной раздражительности. Бердену до второго брака никогда не приходило в голову, да он и не слушал, когда речь заходила об этом, что если человек придерживается иных взглядов, а не закоснело-консервативных, то в этом есть некая мудрость или даже сила. В представлениях тори, что полиция — это прежде всего шлем и дубинка, он раньше не видел ничего, о чем можно было бы спорить.

Бэрри Вайн мало размышлял о политике. В нем жил истинный англичанин, и, как ни странно, в большей степени англичанин, чем любой из его начальников. Он голосовал за партию, которая больше остальных сделала что-то для него и его близких. Для него не имело значения, к какому крылу она себя причисляет — к левому или правому. По его понятиям, «больше сделала для него» означало изменения к лучшему в его чековой книжке, накопления, снижение налогов и цен — словом, действия, направленные на то, чтобы его жизнь стала легче.

Берден верил, что мир станет лучше, если люди будут стараться вести себя хотя бы так, как он, а Уэксфорд считал, что ситуация изменится к лучшему, если люди научатся думать. Вайн же не находил нужным апеллировать к таким примитивным метафизическим понятиям. Для него существовала большая, но недостаточно большая, группа населения, состоящая из законопослушных граждан, которые работали, имели дом и содержали семью на разном уровне благосостояния, и масса остальных, узнаваемых им с первого взгляда, даже если они — пока — ничего противозаконного не совершили. Весь курьез заключался в том, что к классовости, как, возможно, в случае с Берденом, это не имело никакого отношения. Вайн, по его словам, определял, чуял потенциального преступника, даже если тот имел титул, «порше» и несколько миллионов в банке, даже если у него произношение как у профессора искусствоведения в Кембридже, или всего-навсего интонация работяги, который роет канавы. Вайн не был снобом и часто косился на дорожных рабочих. Его чутье определения преступников основывалось на других критериях, возможно, оно было интуитивным, хотя сам он называл это здравым смыслом.

Поэтому, оказавшись в мирингэмском пабе под названием «Выпивка и салат» и узнав, что это то самое место, где гужевались приятели Энди Гриффина большинство вечеров, его локатор мгновенно засек потенциально криминогенное скопление в лице четырех парней, для которых он тут же купил по полпинты пива «Эббот».

Двое их них были безработными. Но это не мешало им регулярно наведываться в «Выпивку и салат», что Уэксфорд оправдал бы на том основании, что не хлебом единым жив человек, ему нужны и развлечения, Берден назвал бы безответственностью, а Вайн определял как типичное поведение людей, ищущих удобных путей для нарушения закона. Третий из компании работал электриком, жалуясь на сокращение объема работ из-за спада производства, четвертый имел место посыльного в компании, доставляющей товары по ночам, он называл себя «мобильным курьером».

Фраза «я мог быть» всегда резала ухо Вайна, так часто ее произносили защитники в суде и даже свидетели: «Я мог быть». Что она значит? Ничего. Меньше, чем ничего. В конце концов, любой мог быть почти в любом месте и делать почти что угодно. Поэтому, когда безработный, назвавшийся Тони Смитом, сказал, что Энди Гриффин «мог быть» в «Выпивке и салате» вечером 11 марта, Вайн просто сделал вид, что не слышит его. Остальные уже несколько дней назад сообщили ему, что не видели его в тот вечер. Кевин Льюис, Рой Уокер и Лесли Седлер были твердо убеждены, что его с ними ни здесь, ни позже в «Панда коттедже» не было. Правда, они проявили меньше уверенности относительно его теперешнего местонахождения.

Тони Смит заявил, что Энди „мог быть в «Выпивке»" вечером в воскресенье. Остальные ничего не могли сказать по этому поводу. Как раз в тот вечер они туда не пошли.

— Он ездит куда-то на север, — предположил Лесли Седлер.

— Это то, что он говорит вам, или вы это знаете?