Бестолковая любовь

Голос звучал предельно жестко, властно и недовольно, и Юле он совсем не понравился.

Она обреченно вздохнула, снова взяла машину и поехала.

И увидела: ее сумочка валяется на мостовой, движение перекрыто, к сумке близко никого не подпускают, а вокруг стоят милиционеры с автоматами, сотрудники в штатском и даже сапер с миноискателем и овчаркой.

Юле сурово объяснили: прощупали локатором вашу сумку — в ней локатор определяет радиоустройство и взрывчатку. То бишь типичное сочетание, означающее взрывное устройство. Как вы потрудитесь это разъяснить?!

Она разъяснила, что там лежит, — ее второй, запасной, резервный мобильник плюс патроны. Что и обозначило такую взрывоопасную комбинацию.

Ну, сумку вернули, Юльку отпустили, но беседу провели грозную. Мол, вы смотрите и за вещами своими следите строже! И наверное, взяли Юльку на заметку… То Дворец съездов, то мэр… Она прямо косила под террористку.

И поинтересовалась как-то у Севы, когда они ходили в кино, с такой бодрой, спокойно-четкой и деловитой интонацией, словно спрашивала «Ты водишь машину?»:

— Сев, у тебя есть маразм?

Всеволод вышел из шока не сразу. А затем выдавил, попытавшись найтись:

— Да вроде мне еще рановато по возрасту…

Юля продолжала точно таким же бесстрастным тоном:

— А вот у меня — маразм! Так что я хочу положить мой свитер и мой паспорт к тебе в сумку. Уж разреши, ладно?

Позже, летом, Юле в тарелку с салатом залетела оса. Она не заметила и — осу с ложкой в рот. Тут только хватилась, все выплюнула, но оса успела укусить ее в губу.

Врачи говорили: радуйтесь, что не в язык. Вроде бы (может, и правда, кто знает), если оса укусит прямо в язык — это стопроцентный летальный исход.

После встречи с этой кусачей осой Юля уехала с дачи в город, плюнув на летнее раздолье. Она его теперь побаивалась.

Только когда она в одиннадцатом часу вечера подходила к дому, то вдруг обнаружила, что забыла ключи на даче у дяди. А это — за сто пятьдесят километров от Москвы. Юля постояла у двери своей квартиры, подумала… И поехала на работу, в учебный центр, решив поспать там на диванчике.

Но все оказалось не так просто.

В здании было давно пусто, только три охранника сидели у себя и тоже готовились ко сну. Но между охранницкой и учебным центром торчала бронированная дверь, причем закрытая крепко-накрепко, на что Юля не рассчитывала. Выяснилось, что эта идиотка (как выразилась про себя Юля) царица Тамара боялась, будто у нее украдут единственный компьютер, а потому, не сильно доверяя охране, с некоторых пор запирала дверь на ночь наглухо, а ключ забирала с собой.

Охранники посочувствовали Юле и предложили ей заночевать у них, но она испуганно отказалась. Подавленная, Юля взяла «бомбилу» и поехала обратно домой.

Было уже полтретьего ночи. И кстати, пятница, тринадцатое. Все одно к одному. Ну, тут уже ничего не оставалось, как вызывать службу спасения. Спасатели приехали и взломали дверь.

С тех пор Юля всегда не только несколько раз проверяла, с собой ли ключи от квартиры, но и на всякий случай обязательно оставляла на вахте запасной ключ от двери учебного центра.

А потом ей на день рождения подарили бронзового Будду приличного веса. Она водрузила его на шкаф и решила шкаф передвинуть поближе к окну, а то там в зеркале себя не разглядишь, но хорошей практики грузчика или большой спортивной подготовки у нее не было. Шкаф накренился, и Будда свалился Юле прямо на голову. Бедняга долго отлеживалась, даже легкое сотрясение мозга получила.

Над историей с мышкой все смеялись.

У Юли завелась в квартире мышь. Ничего не оставалось, как поставить мышеловку, — серая крошка очень вредила и попалась-таки. Юля взяла ее двумя пальцами и спустила в унитаз — что еще делать?..

А потом, ночью, стала плакать. Об этой мышке. Такие у нее были глазки (рассмотрела, пока несла дохлую), как бусинки! Прямо темные гранатики… И ей, Юльке, пришлось эту зверюшку убить… Юля плакала и плакала: такая маленькая мышка, с такими глазками, а Юля ее убила… И не могла ведь не убить…

А этот Всеволод, поэт… По всему должен романтиком быть, а взялся после происшествия с мышью рассказывать:

— Вчера брат купил к пиву живых раков. Пустил их в раковину с водой, они там ползали, а он с ними играл, развлекался, как дите малое. А потом вскипятил воду, их туда побросал — и они сразу стали красными и вкусными. И он их с превеликим удовольствием слопал.

Юля готовилась заплакать.

— Какой ужас… — пролепетала она.

Сева с ней согласился:

— В общем, неприятно. Хотя вон французы едят живых улиток, и ничего. Привыкли. А ты мне Потапа напомнила, нашего редакционного курьера. Он тоже как-то принес из магазина живого карпа, а тот дома не сумел заснуть. Оставил его Потап в ванне, где карп плавал, и назвал Васькой. А потом решил: ну все, хватит, ванна для мытья нужна, а рыбу пора жарить… Но никак не может его убить! Уже как бы свой карп, родной, даже с именем!.. Явилась его любимая женщина Лора и говорит: что у тебя опять за фигня?! Хватит, нам всем надо мыться, в конце концов, а твоего карпа я сама зажарю! Зажарила… Но не сумела его съесть…

— И что? — прошелестела Юля.