Бестолковые рассказы о бестолковости

— Ладно, мы все же живем в великой семье братских народов. Свои идиоты есть у всех без исключения наций и народностей, поэтому я считаю, нельзя здесь сгущать краски.

— Да, но степень цивилизованности нации в целом определяется количеством содержащейся в ней погани.

— Да у нас, в братской нашей семье, приблизительно все у всех одинаково.

— Достал ты уже семьей своей. Впрочем, даже если так. В нормальной семье-то ведь — не без уродов. Я-то насмотрелся всего этого за пятнадцать лет и знаю, о чем говорю. А ты, Фома-неверующий, попросись-ка лучше туда послужить после выпуска. Годик всего послужи. А потом мы с тобой встретимся и предметно обо всем поговорим. А по поводу сравнения уровня жизни в странах обитания «черножопых чушек» и в родной нашей средне-русской полосе есть очень образный анекдот. Рассказать?

— Ну давай, не набивай себе цену. Рассказывай, черт нерусский, и будем уже спать.

— Рассказываю. Идут два русских по грузинскому кладбищу и с удивлением читают надгробные надписи: «Вано Мамулашвилли. 29.09.10 г. — 15.11.80 г. Жил 30 лет», «Гиви Гварцетели. 18.05.15 г. — 15.04.81 г. Жил 32 года» и т. д. В удивлении останавливают идущего навстречу грузина: «Послушай, генацвали, мы вроде как основы математики знаем и в жизни кое-что понимаем. Вот объясни нам, пожалуйста, как такое может быть, что у человека от рождения до смерти проходит, например, семьдесят лет. А на памятнике написано: «Жил 30 лет». Грузин отвечает им: «Ви. русскыэ, матэматыка хорош знаэтэ, а в жызн ваабще нычо нэ понымаэтэ. Вот слушай. Вот мама радыл тэбя, в школа ты пошла. Учытэл ругает. Отэц рэмня попа бьет. Какой жызнь? А армий забрали? Туда бэги, здэсь окоп рыть. Какой жызнь? А вот послэ армий мандарын растыл, продал, дом строил, жэна взал, машын купыл. Сыды, вино пэй, баран ешь, машын езды, женщина лубы. Вот эт и ест жызн. Потому толко 30 лэт Вано жызн». Прослушав это объяснение, русские долго идут, полные невеселых раздумий, долго идут молча, Наконец, останавливаются, как по команде, на выходе из кладбища, и один из них говорит другому: «Слушай меня, брат Федор, если я вдруг помру в ближайшее время, ну, во всяком случае, при жизни твоей горемычной, проследи, будь ласка, чтобы на плите моей печальной было начертано: «Николай Пятибратов. 22.12.60 — XX. XX. XX. РОДИЛСЯ МЕРТВЫМ».