Бестолковый роман: Мужчины не моей мечты

Если бы Щеглов был женщиной, то про него можно было сказать: «Вы и в залу входите, танцуя». Он входил именно так. Втягивал в себя живот. Высоко задирал голову. Выпрямлял, как перед выходом на сцену, плечи. Плавно отводил в сторону правую ногу, а за спину – левую руку. Шагая, поочередно менял руки-ноги и в такт движению изгибал тело. Когда надо было обогнуть острый угол, он приподнимался на цыпочках и, качнув бедрами, удачно миновал препятствие. При особом тщании он выглядел даже грациозным. В кабинете он небрежно заталкивал портфель под стол и шел к зеркалу. Тщательно поправлял галстук. Поддергивал брюки. С особой нежностью гладил себя по голове. Проводил пальцами по лицу. Очерчивая правильный овал, приглаживал брови, касался кончика носа, губ, проводил по шее. Посылал своему отражению пылающий любовью взгляд. Сдабривал свою зеркальную персону радостной улыбкой и только после этого медленно садился в свое кресло.

Работал он начальником отдела новых технологий. Правда, в новых технологиях он ничего не понимал. Знал только, что компьютеры очень вредны для здоровья. Но начальником был хорошим. Умел раздавать задания. Спрашивать по всей строгости. И быть предельно вежливым с директором института. Директор его за это очень уважал. И всегда ставил в пример своим заместителям:

– Посмотрите, как человек работает. Не видно – не слышно, а столько дел проворачивает. Вам троим не под силу.

Заместители молча выслушивали замечания шефа и шли разрабатывать новые программы. Серьезно начальника отдела никто не воспринимал. Знали, что шеф его взял на всякий случай. Этот случай мог представиться, если отдел начнет устанавливать дипломатические отношения с зарубежными партнерами. Тогда Щеглов обязательно пригодится. Точнее – его знания. Он окончил МГИМО, а когда проходил студенческую практику в Канаде, научился говорить на английском. Но пока все говорили на русском, Щеглова никто не замечал.

Щеглову это не нравилось. И он начал выделяться из толпы. Для этого он полностью сменил свой гардероб. Отправил в утиль вышедшие из моды костюмы и купил новые. Начал экспериментировать с цветом гардероба. После долгих поисков, сочетая традиционные цвета – черный – любой, коричневый – беж, зеленый – песочный, он остановился на розово-сером. Теперь он надевал ярко-розовую рубашку, серые брюки, из-под которых выглядывали красные носки, и повязывал галстук с рисунком из роз и серых листьев. Его серый пиджак с розовыми полосками удачно дополняли весь наряд. Но самой яркой нотой его гардероба были шелковые платки, которые он неизменно вставлял в петлицу пиджака. В понедельник она была занята розовым однотонным платком. Во вторник – темно-серым с розовой окантовкой. В среду из петлицы выглядывали вышитые розы. В четверг – серо-розовые полоски, а в пятницу такие же, в тон, клетки. Не заметить Щеглова было невозможно. Но ему этого было мало. Его натура требовала признаний в любви и восхищения всего человечества.

В выходной день Щеглов тщательно побрился. Щедро сдобрил себя дорогим одеколоном. Надел розовые брюки и серую, в розовый цветочек рубашку и вышел погулять в парк.

В парке хозяйничала осень. Под ногами шуршали разноцветные листья. Сквозь кроны деревьев кокетливо выглядывало теплое еще солнце. На скамейках целовались парочки влюбленных.

Щеглов важно прошел мимо них и направился в самую глубину парка. Его взгляд, устремленный в небо, и сомкнутые за спиной руки говорили, что этот человек знает себе цену. Он все выше и выше задирал свой подбородок. Выделывал замысловатые «па» ногами. И сознательно сбивался с ритма у каждой лужи.

Сама природа позаботилась о том, чтобы выразить восхищение самым совершенным своим творением. Мутное водное зеркало становилось прозрачным, когда Щеглов склонял над ним свое лицо. Солнечный луч выхватывал его глаза. Они горели любовью и преданностью.

– Посмотри, какой красивый! – услышал Щеглов за деревьями чей-то женский голос.

Он тут же выпрямился. Вскинул голову. Провел руками по своей густой шевелюре. Поправил галстук и повернулся. Рядом никого не было. «Наверное, стесняется», – подумал Щеглов о своей тайной поклоннице и пошел на голос.

За деревьями открывалась большая, как стадион, поляна. Слева она было огорожена редким забором, у которого толпились женщины и дети. Он подошел поближе, стараясь разглядеть ту, что восхищалась его красотой.

– Посмотри, какой красивый! – опять услышал Щеглов. Он резко подался вперед и увидел, как молодая женщина тянет малыша к забору. Оказалось, этот комплимент относился не к нему, а к гуляющему в вольере павлину. Щеглов расстроился и хотел уйти в другой парк. Но что-то его остановило. Он подошел поближе. Заглянул через забор и не мог оторвать глаз. Никого, кроме самого себя, он не видел настолько красивым, как эта птица. Что-то в ней Щеглову показалось до боли знакомым.