Бестолочь

– Что?! – Мыльник, мысленно подбиравший мебель для своего нового кабинета, не сразу сообразил, о чем толкует этот идиот Шурик, и не на шутку перепугался. Потеря документов – это катастрофа. Одним из самых веских аргументов в споре Мыльника с боссом были сроки. Мыльник гарантировал, что уложится в неделю, в крайнем случае в десять дней. У босса с его старыми добрыми методами на все про все ушел бы месяц. А за месяц информация о строительстве федерального шоссе, переносе свалки и устройстве на ее месте парковой зоны могла дойти до конкурентов, а то и просочиться в прессу. Другими словами, оперативность решала все, потому Мыльник и получил начальское "добро". Но если дура поломойка потеряла документы, то на их восстановление уйдет… – Постой, как это не смогла найти? Ты же говорил, что видел их у нее в комоде!

– Видел. А теперь не вижу.

– Ты что, у нее? А она где?

– На работе.

– Ты уверен?

– Да. Я на всякий случай оставил человека за ней понаблюдать.

– На какой такой случай?! Ты же вчера уверял, будто она купилась с потрохами!

– Ну, уверял. Я и сейчас так думаю. Только ведь у баб мозги по-дурацки устроены, никогда наперед не знаешь, какой фортель они в следующую минуту выкинут.

Мыльник заскрежетал зубами от злости, но терять время на пререкания с недоумком не стал. Нужно было срочно решать, как исправить дело, которое наверняка испортил этот самый недоумок.

– Ты все осмотрел?

– Разумеется! В квартире этих бумажек нет, можете не сомневаться.

Так. Если позавчера документы были на месте, а после разговора с Шуриком исчезли, значит, девка ему не поверила. Нет, ну каким же надо быть кретином, чтобы не суметь провести сортирную поломойку! Ладно, с Шуриком разберемся потом, сейчас необходимо приструнить девку. Она решила с ним в игрушки поиграть? Ну так он устроит ей игрушки!

– Ты помнишь план, который мы обсуждали вчера утром?

– Это после того, как она не вызвала ментов? Помню.

– Очень хорошо. Подключи еще пару ребят, проинструктируй их, и вечером приступайте. Только не перестарайтесь! Девка нужна мне живой и дееспособной.

Валентина сбежала со ступенек трактира и повернула налево. Первый отрезок пути к дому ее почти не пугал: на шоссе даже ночью оживленное движение, да и метро пока работало, исправно исторгая из чрева города группки припозднившихся пассажиров. Настоящий страх поджидал двумя кварталами дальше – на узкой, скудно освещенной улочке, ведущей мимо пустой школы и детского сада к веренице домов-башен, отделенных друг от друга черными джунглями кустов и гаражей. После башен нужно было свернуть в аллею, высаженную вдоль длинного пруда, но в аллее стояли скамьи, на которых допоздна тусовалась молодежь, там идти было не так страшно. Потом начинались непредсказуемые дворы домов, заселенных в основном гегемонами. В этих дворах можно столкнуться с чем угодно: с полным безлюдием, с одинокими подвыпившими приставалами, с бесчувственными телами, с шумной гулянкой или пьяной дракой.

Но ни до дворов, ни до аллеи Валентина не добралась. Когда она проходила мимо школы, из кустов у забора, оставшихся за ее спиной, выскочили две темные фигуры. В следующую секунду рот девушки зажала рука в черной перчатке. Мужской голос тихо предложил ей двигаться к стоящей впереди машине, болезненный тычок в позвоночник убедительно подтвердил приглашение. Но Валя, вместо того, чтобы подчиниться, неожиданно обмякла в руках похитителя. Мужик энергично выругался, но вынужден был подхватить оседающее тело.

– Чего стоишь столбом? Помогай! – рыкнул он сообщнику.

Вдвоем похитители споро дотащили Валю до темно-синего опеля с тонированными стеклами и втолкнули в салон, на заднее сиденье. Первый открыл переднюю дверцу, второй еще двигал девушку, освобождая место для себя, когда обоих ослепил свет невесть откуда взявшегося прожектора и оглушил усиленный матюгальником вопль:

– Стоять!!! Милиция! Руки на крышу машины!

Скажи кто-нибудь Мыльнику сутки назад, что он когда-нибудь так обрадуется встрече с боссом, он не поверил бы. Но сутки назад Мыльник был еще свободным гражданином, не знакомым с гуманными методами задержания российских преступников и прелестями милицейских "обезьянников", сутки назад над ним еще не висело обвинение в организации похищения. Теперь же, обогащенный новым жизненным опытом, великий комбинатор испытывал безмерную и невыразимую благодарность к человеку, потрудившемуся вытащить его из кутузки, несмотря на все неприятности, которые означенный комбинатор ему доставил.

– Валерий Игнатьевич, я перед вами в неоплатном долгу! Вы не представляете…

– Не трудись, очень даже представляю. Только не воображай, что я старался из сострадания к тебе. Я спасаю репутацию фирмы, которую ты, чертов умник, втоптал в грязь. Да, кстати, ты уволен. А что касается твоего долга, то ты вернешь мне все до копеечки, не сомневайся. Знаешь, куда мы едем? Правильно, в твой банк. Я позвонил туда сегодня утром от твоего имени и сказал, что закрываю счет. Они обещали привезти деньги к трем часам.