Бестолочь

Киммель обернулся и увидел футах в десяти силуэт человека, различил тусклый блеск наставленного на него револьвера. Мужчина приблизился. Киммель стоял как вкопанный. Он впервые видел этого человека, но догадался, что это кто-то из людей Корби, и чувство полного своего бессилия уже овладело им. За считанные секунды, пока подходил полицейский, он понял, что и пальцем не пошевелит — и не потому, что страшится пули или смерти, а из-за того, что въелось куда глубже, памятно с раннего детства. Из-за ужаса перед безликой силой, перед мощью крепко спаянной банды, из-за ужаса перед властью. В одну секунду Киммель остро осознал это, он тысячу раз сознавал это в прошлом и сейчас внушал себе, что должен действовать, несмотря на гипноз ужаса, однако он и теперь был бессилен точно так же, как много раз раньше. Его руки поднялись сами собой, и это было Киммелю всего отвратительней, но, когда мужчина подошел к нему вплотную и кистью, в которой держал револьвер, дал знак повернуться и идти, Киммель повернулся, словно так было нужно, и без малейшего страха за собственную персону — пошел. Он думал: теперь мне крышка и я умру, но смерти он как раз ничуть не боялся, она была не в счет. Ему только было невыносимо стыдно — физически — находиться в такой близости к плюгавому мужику, который идет рядом, стыдно, что их вообще что-то связывает.