Бестолочь

Он ринулся на нее, отбросил в гущу подлеска у обочины и сам чуть было не упал, но левой рукою продолжал держать ее кисть в железной хватке. Правой рукой он нанес ей в висок сокруши­тельный удар, способный, показалось ему, сломать шею, однако ее кисти так и не выпустил. Это было только начало. Она повалилась на землю, левой рукой он нащупал и сжал ей горло, подавив рву­щийся крик. Другой рукой он ударил по корпусу, обрушив ребро ладони, как молоток, на твердую кость между мягкими, служивши­. ми защитой грудями. Затем все тем же механическим движением, будто забивал гвозди, нанес удары в лоб и в ухо и, наконец, со всего размаха саданул кулаком под побородок, как врезал бы мужчине. Потом вытащил из кармана нож, открыл и погрузил лез­вие — три, четыре, пять раз. Ножом он бил в лицо, потому что хо­тел его изничтожить; фалангой согнутого пальца он снова и снова попадал ей в щеку, пока его рука не заскользила в крови и не ослабела, хотя он этого даже не заметил. Его обуревала одна лишь чистейшая радость, ликующее чувство справедливого воз­даяния за все оскорбления, за годы поношений и обид, скуки, ту­пости, да, тупости прежде всего.

Он остановился, только когда вконец выдохся. Обнаружил, что стоит коленями у нее на бедре, и с отвращением отпрянул. Саму ее он не мог различить, видел лишь светлую дорожку ее летнего платья. Он огляделся, прислушиваясь к темноте, но ничего не услы­шал, кроме певучего стрекота насекомых да мгновенного гула

промчавшегося по шоссе автомобиля. Он заметил, что находится в двух шагах от шоссе. В том, что она мертва, у него не было никаких сомнений. Ни малейших. Ему вдруг захотелось увидеть ее лицо, ру­ка дернулась было к карману за ручкой-фонариком, но он решил не рисковать — вдруг да заметят свет.

Он осторожно подался вперед, вытянул массивную руку, изящ­но распрямив пальцы, изготовившись к прикосновению, и почувст­вовал, что в нем вздымается отвращение. Не успели пальцы дотро­нуться до скользкой кожи, как другая его рука нанесла мгновен­ный и точный удар по тому, что было под пальцами. Он поднялся и постоял пару секунд, переводя дыхание, ни о чем не думая, только прислушиваясь. Затем вышел на шоссе. При желтоватом свете до­рожных фонарей он осмотрел всего себя — в крови были только руки. На ходу он принялся рассеянно их тереть одна о другую, но от этого они стали еще более липкими и мерзкими; ему безумно хоте­лось их вымыть. Он пожалел, что придется браться за руль гряз­ными руками, и с утонченной четкостью представил, как, вернув­шись домой, намочит лежащую под раковиной тряпку и протрет руль сверху донизу. Даже отдраит.

Он отметил, что автобус уехал. Никакого представления о том, сколько все это продолжалось, у него не было. Он сел в машину, развернулся и покатил на юг. Наручные часы показывали без чет­верти одиннадцать. Рукав у рубашки был порван. Придется изба­виться от рубашки, подумал он. По его расчетам, в Ньюарк он дол­жен был вернуться в самом начале второго.

Глава 2

Пока Уолтер ждал в машине, пошел дождь.

Он поднял глаза от газеты и убрал руку из окна дверцы. Тем­но-синие точки зернышками перца усеяли синий рукав полотняного пиджака.

По крыше автомобиля громко забарабанили крупные капли летнего ливня, во мгновение ока гудроновое покрытие горбатой улицы сделалось мокрым и сияющим, отразив продолговатой крас­ной кляксой неоновую вывеску на аптеке за квартал впереди. Спус­кались сумерки, и дождь набросил на город покров неожиданно густой тени. Дальше по улице аккуратные новоанглийские домики выделялись в смеркающемся свете особенной белизной, а низкие побеленные заборы вокруг лужаек прорисовывались так же четко, как стежки на образчике вышивки.

Верх совершенства, подумал Уолтер. В такой вот деревеньке женишься себе на здоровой добродушной девахе, живешь с ней в белом домике, ездишь по субботам на рыбалку и растишь сыновей, чтобы они делали то же самое.

«С души воротит»,— заявила сегодня Клара, показав на ма­ленькую прялку у камина гостиницы. Она решила, что Уолдо Пойнт — это для туристов, но Уолтер остановил свой выбор на этой деревне после долгих раздумий, потому что во всей цепочке поселков Кейп-Кода она меньше других смахивала на туристскую достопримечательность. Уолтер вспомнил, как ей понравилось в Провинстауне, там она не жаловалась, что Провинстаун рассчи­тан на туристов. Но то было в первый год их семейной жизни, а теперь шел четвертый. Хозяин гостиницы «Прибой» рассказал вчера Уолтеру, что прялку смастерил его дедушка для своих ма­леньких дочек, чтобы учились прясть. Если б Клара на минуту могла поставить себя...