Бестолочь

Это же такой пустяк, подумал Уолтер. Все их споры были по пустякам. Вчера, например,— принялись обсуждать, обязательно ли мужчина и женщина должны надоесть друг другу в постели после двух лет супружества. Уолтер считал, что необязательно, и мог бы в доказательство сослаться на свое чувство к Кларе, хотя она с подчеркнутым цинизмом и вульгарностью возражала, что обязательно. Уолтер скорее откусил бы себе язык, чем признался ей, что испытывает к ней такое же сильное влечение, как прежде. Но разве она сама не знала? И разве, упорствуя в споре, она не стремилась его рассердить?

Уолтер переменил позу, запустил пятерню в густые светлые во­лосы, попробовал расслабиться и почитать газету. Господи, поду­мал он, и это называется отпуск.

Он пробежал глазами колонку о положении американских во­оруженных сил во Франции, но продолжал думать о Кларе. Он вспоминал про то утро в среду после предрассветной прогулки на рыбачьей лодке (поездка на ранний лов с Мануэлем хоть достави­ла ей удовольствие, потому что была познавательной), когда они вернулись к себе и решили соснуть. Клара была в на редкость от­личном настроении. Они посмеялись по какому-то поводу, она об­няла его за шею, медленно привлекла к себе...

Одно-единственное утро в среду, три дня назад, но уже в чет­верг в ее голосе появились знакомые кислые нотки, это привычное наказание за дарованные накануне милости.

Было десять минут девятого. Уолтер высунулся из машины и по­смотрел на гостиничный фасад, который находился чуть-чуть поза­ди. Клара все еще не появилась. Он глянул в газету и прочитал: «Мертвая женщина обнаружена в окрестностях Территауна, штат Нью-Йорк».

Женщину зверски избили и порезали, но не ограбили. Поли­ции не за что было зацепиться. Женщина ехала автобусом из Нью­арка в Олбани, пропала на остановке по пути следования, дальше автобус отправился без нее.

Уолтер прикинул, не удастся ли из этой заметки извлечь чего- нибудь для своих очерков: вдруг женщину и убийцу связывали ка­кие-то странные отношения? Он припомнил, что как-то прочел в га­зете о беспочвенном, по всей видимости, убийстве, которое впослед­ствии нашло объяснение в неравноправной дружбе между убийцей и жертвой, дружбе, напоминающей отношения между Чадом Овер­тоном и Майком Дыовином. Уолтер сумел, рассмотрев исто­рию убийства, выявить некоторые потенциально опасные стороны в дружбе Чада и Майка. Он вырвал из газеты заметку о женщи­не из Ньюарка и положил в карман. Заметку в любом случае сто­ило сохранить несколько дней — вдруг появятся сведения об убийце.

Писанием очерков Уолтер развлекался последние два года. Всего их должно было быть одиннадцать, под общим названием «Неравноценные друзья». Пока что он написал только один, по­священный Чаду и Майку, но составил конспекты еще несколь­ких, и все они опирались на его наблюдения над друзьями и знако­мыми. Он исходил из посылки, что большинство людей водят дружбу, по меньшей мере, с одним человеком, во многом им усту­пающим, из-за того, что находят в нем отражение или же вопло­щение определенных недостатков и качеств, которые имеют или, напротив, которых лишены они сами. Взять тех же Чада и Майка: оба из зажиточных семей, оба избалованные, но Чад решил за­няться делом, тогда как Майк все еще ходит в повесах, хотя особо повесничать ему не на что — семейство перестало выдавать ему на расходы. Майк пьяница и бездельник, без зазрения совести обирает друзей; впрочем, теперь, кроме Чада, у него и друзей-то не осталось. Чад, судя по всему, решил: «Кабы не милость Божия, был бы я на его месте» — и регулярно подбрасывает Майку день­ги и дает приют. От Майка же как от друга всем мало поль­зы. Уолтер не собирался предлагать свои очерки издателям. Он писал книгу исключительно для собственного удовольствия, и плевать ему было на то, допишет он ее или нет.

Уолтер уселся поглубже и закрыл глаза. Он подумал о по­местье у Залива Устриц, которое Клара пыталась продать за пять­десят тысяч долларов, и тихо помолился, чтобы один из двух ве­роятных покупателей его приобрел — ради Клары и ради него, Уолтера. Вчера она просидела несколько часов, изучая расположе­ние дома и земельного участка. Планировала наступательную опе­рацию на следующую неделю, как она объяснила. Он-то знал, что она фурией налетит на клиентов. Удивительно, что она не внушала им ужаса и даже умудрялась что-то продавать. И они-таки покупа­ли. В маклерской фирме «Найтсбридж» ее считали первоклас­сным комиссионером.

Если бы только удалось ее смягчить. Дать ей все необходи­мое, чтобы она обрела чувство уверенности,— так он думал в свое время. Но разве он не дал? Любовь, привязанность, да и деньги тоже. Все впустую.

Он услышал дробный стук — цок-цок-цок — она бежала в сво­их туфлях на высоком каблуке, сразу подобрался и подумал: черт побери, нужно было подогнать машину ко входу, ведь на улице дождь. Потянулся через сиденье и открыл ей дверцу.

— Почему не подъехал прямо ко входу? — спросила она.

— Прости, мне это только что пришло в голову,— он рискнул улыбнуться.