Бестселлер по случайности

— Что же это такое?! — простонала Кендалл. — С прошлой конференции «ВИНК» чувствую, что попала в кошмарный сон, и никак не могу проснуться.

— Прекрасно тебя понимаю, — вставил Кэл.

Кендалл повернулась к нему и смерила пристальным взглядом, чего давно намеренно не делала. Рубашка мятая, на галстуке жирное пятно. Господи, да ему стричься пора!

— Что значит «понимаешь»? — переспросила она.

Кэлвин пожал плечами, но гораздо менее уверенно, чем прежде.

— Все получается совсем не так, как я ожидал.

От гнева у Кендалл даже апатия отступила.

— Как трогательно! — процедила она. Кэлвин густо покраснел — Кендалл искренне надеялась, что от стыда. — Только не вздумай сказать, что твой уход из семьи подкосил тебя так же, как меня. Или как детей подкосит… Не смей, слышишь?

На миг Кэлвин перестал следить за дорогой и взглянул на Кендалл. Свет мелькающих за окном фонарей озарял его впалые щеки.

— Теперь понимаю, что ошибся, — промямлил он. — Я… Мелисса права: я думал не головой.

Кендалл зажмурилась, не желая слушать, какая часть тела управляла его мыслительным процессом. Для Кэлвина существовало лишь два варианта — голова и головка. Когда же он перестал прислушиваться к зову сердца?

— А теперь ты головой думаешь? — уточнила она.

— Лора и вся эта… затея — большая ошибка, — тихо произнес Кэлвин. — Жалею, что с ней связался. — Кэлвин сглотнул. — Я не должен был этого делать.

Фары едущих на запад машин то и дело освещали его лицо. Яркий свет и тьма. Правда и последствия.

Кендалл догадалась, что сейчас услышит очередную порцию ненаучной фантастики, на которую этот день оказался столь щедр.

— Кендалл, мне очень стыдно! Правда, стыдно. Хочу, чтобы все стало как раньше. — Кэлвин сделал паузу, ожидая какой-то реакции. Ее не последовало, и он запел дальше, только Кендалл чувствовала, что песня сочиняется на ходу.

— Давай сегодня же начнем все сначала! — Судя по тону, Кэлвин уговаривал не только ее, но и себя. — Я попрошу у детей прощения. И у тебя тоже! — поспешно добавил он.

Кендалл догадалась: перед ней Кэлвин извиняться не планировал, считал, что уговаривать не придется, и наверняка верил, что она каждый божий день молится о его возвращении.

— Что случилось с Лорой? — поинтересовалась Кендалл. — Как она относится к твоему… желанию начать все с чистого листа? — От усталости едва удалось наскрести желаемую дозу сарказма (ключевое слово не «едва», а «удалось»).

— Мнение Лоры меня не волнует. — Кэлвин пожал плечами, и Кендалл представила, как девять месяцев назад он говорил то же самое любовнице, отмахиваясь от затурканной опостылевшей жены. — Все кончено, — объявил Кэлвин таким тоном, словно о подобных мелочах и упоминать не стоило. — Хочу, чтобы мы снова жили вместе. Я уверен, и дети о том же мечтают.

Кендалл повернулась к окну. После всех сегодняшних испытаний самоуверенность Кэлвина казалась булавочным уколом. Кэлвин считал, ему достаточно сказать: «Прости, ошибся!» — словно не тот шампунь в супермаркете купил. А уж если прибавить: «Давай забудем о случившемся», — жена с радостью примет его обратно. «И ведь еще пару месяцев назад вышло бы именно так!» — с ужасом подумала Кендалл.

Они четверть века вместе, а Кэл совершенно ее не знает и узнать не пытается: лень.

Кендалл зажмурилась, вспоминая боль и потрясения последних девяти месяцев: крах карьеры и распад семьи выбили ее из привычной колеи и столкнули в пропасть отчаяния. Она ведь сама не верила, что выкарабкается, однако выкарабкалась…

Кендалл открыла глаза, чувствуя, что поняла главное. Она слишком полагалась на подруг и зациклилась на электроинструментах, но справилась. Душа в шрамах и синяках, зато Кендалл жива и стала куда сильнее, чем прежде.

Кэлвин терпеливо ждал ее ответа и, судя по выражению лица, строил дальнейшие планы. Кендалл мешкала: ей не хотелось, чтобы ответ стал непроизвольной реакцией на эти планы или глупой попыткой отомстить.

Нет, она не ошибается. Страшно портить отношения с детьми, неизвестно, как жить без Фэй, Мэллори и Тани, но справляться без Кэлвина она уже научилась. Без него быть собой куда проще, чем с ним. Да и слово «дом» ассоциируется уже не с семейным гнездом в пригороде Атланты, а с горной фермой и бесконечной тишиной, периодически нарушаемой визгом циркулярной пилы.

Кендалл решительно покачала головой.

— За последние девять месяцев я твердо усвоила одно: притворство до добра не доводит. — В глазах Кэлвина она прочла искреннее удивление. — Нашему браку конец. Но мы навсегда останемся родителями Джеффри и Мелиссы. Дети страдать не должны.

В Атенсе они провели сорок пять нелегких минут. Близнецы не пытались ни понять родителей, ни простить. Зато они заявили, что молчание матери так же отвратительно, как решение отца бросить семью. Самым гадким дети считали то обстоятельство, что правду им пришлось узнать из шоу Кристен Колдер.

— Даже разговаривать с вами не хочу! — раздраженно заявила Мелисса. — Представить только: Кристен Колдер перетряхивала грязное белье нашей семьи! — По щекам девушки струились злые слезы.

Джеффри был менее эмоционален, но не менее обижен.