Бесценный дар собаки. История лабрадора Дейзи, собаки-детектора, которая спасла мне жизнь

Я занялась дрессировкой подружейных собак, во-первых, из-за того, что хотела показать иной подход, и, во-вторых, мне нравилось наблюдать, как гуманно воспитанная собака делает все возможное, чтобы угодить человеку, максимально используя при этом свои природные инстинкты. Это удивительное зрелище, и вскоре Раффлз стал одним из лучших. Менестрель тоже был готов работать, однако я никогда не была уверена в том, что он достаточно хорошо выполнит требуемое…

Раффлз был настолько хорош, что когда у меня не было времени поиграть с ним, он придумал собственную игру. Если в саду валялась бумажка, он ждал, когда ветер поднимет ее в воздух, а затем практиковал внутренний контроль, выполняя команды «сидеть» и «стоять», пока бумажка не отлетит подальше. В этот момент он наконец позволял себе преследовать улетающий клочок бумаги. Казалось, что какой-то невидимый человек управляет его действиями. Если ветра не было, Раффлз прыгал на бумажку, топча ее лапами, чтобы заставить ее двигаться. Было очень забавно наблюдать за его ужимками.

Энди – очень хороший тренер, и мы с ним хотели работать вместе и выступать с нашими собаками. При дрессировке подружейных собак нужно уметь очень точно рассчитывать время, выбирая нужный момент для того, чтобы перехватить собаку прежде, чем она сорвется с места. Чем лучше вы сумеете предсказать, что она будет делать, тем легче вам будет дрессировать ее.

***

Одной из тех замечательных собак, которые вошли в мою жизнь после смерти Раффлза, был Дилл. Он родился в помете кокер-спаниелей у тренера подружейных собак, с которым я познакомилась на соревнованиях, Чарльза Морриса, управлявшего традиционной фермой в Мидлендсе, где разводил шайрских лошадей и свиней породы глостерская старая пятнистая.

Чарльз выглядел так, как будто явился из давным-давно исчезнувшего мира, и совсем не вписывался в современную эпоху. К сожалению, позднее он умер от сердечного приступа, когда разбрасывал сено своим животным. Это стало для многих, кто знал его, настоящим шоком, потому что он казался очень крепким мужчиной. Его похороны, на которые мы с Энди сочли необходимым пойти, стали своего рода необычным событием.

Мы взяли отгулы на работе, и, как обычно, времени у нас было в обрез. Съехав с шоссе М42 на двухполосную дорогу, мы попали в череду медленно движущихся машин и начали беспокоиться, сумеем ли попасть на церемонию вовремя. Через некоторое время мы увидели: проблема заключалась в том, что автомобиль перед нами ехал очень медленно и задерживал движение. Другим машинам приходилось одна за другой объезжать его. И только подъехав поближе, мы поняли, что впереди нас шли две красивые шайрские лошади, запряженные в телегу с фермы, на которой стоял гроб Чарльза. На самом деле мы оказались частью похоронной процессии. Нам показалось очень правильным, что в последний путь его везли лошади, которых он так любил.

Я познакомилась с Чарльзом, когда он судил соревнование подружейных собак, и он упомянул, что у него имеется помет кокер-спаниелей. Я поехала посмотреть на них, и Дилл заглянул мне прямо в глаза с напряженным выражением на мордочке, как будто уже в этом, таком раннем возрасте, он решил, что я – его судьба, и ему нужно точно знать, чего же я от него хочу.

Еще в детстве я посмотрела анимационный сериал о приключениях льва Петрушки и решила завести собаку по имени Дилл (Укроп), назвать ее в честь гиперактивного и озорного персонажа сериала. Как только я встретила этого щенка, я подумала: «Ты мой Дилл».

Он запомнил свое имя всего после двух или трех повторений. Я думаю, Менестрелю понадобилось повторить его имя не меньше ста раз! Диллу было всего восемь недель, когда я начала тренировать его как подружейную собаку. Вскоре после этого он научился сидеть и смотреть на меня, находясь на противоположном конце поля, и никогда не позволял себе отвлекаться.

Дилл впервые победил на соревнованиях щенков охотничьих пород, когда ему было всего десять месяцев. Он был замечательной охотничьей собакой, мог делать все, что угодно, работая так, как будто в голове у него маленький компьютер. Я выставила его против лучших традиционно обученных охотничьих собак, и он показал себя необыкновенно хорошо. Дилл был очень послушным, и на соревновании мы могли координировать свои действия с помощью взгляда.

Я также дрессировала его для того, чтобы он стал демонстрационным псом организации «Слышащие собаки для глухих». Другие тренеры говорили мне, что я не смогу научить пса выполнять и ту, и другую программу, так что мне необходимо выбрать, чего я от него хочу. Подготовка слышащих собак для глухих означает умение реагировать на внешние раздражители, например, на звонок в дверь, в то время как дрессировка подружейной собаки опирается на команды проводника, а это совершенно разные навыки.

Я подумала: «А почему, собственно, нельзя дать собаке две разные программы?»

Дилл быстро доказал, что я была права, жадно впитывая науку и легко разделяя две программы у себя в голове.