Бесценный дар собаки. История лабрадора Дейзи, собаки-детектора, которая спасла мне жизнь

Когда наркоманы вступали в сообщество, они резко и бесповоротно отказывались от прежних привычек. Подавляющее большинство обитателей фермы придерживались принятого там порядка и, когда через четыре года их программа заканчивалась и они уезжали, 70 процентов из них не возвращались к наркотикам. А это очень высокий показатель для реабилитационных программ. Когда же на ферму приходили новички, первым делом выяснялись их интересы, затем им начинали преподавать навыки именно в тех областях, к которым они сами проявляли склонность.

Меня пригласили обучать тех обитателей фермы, которые занимались дрессировкой собак, чтобы они, в свою очередь, могли обучить других. Энди поехал вместе со мной. В аэропорту нас встречала группа мужчин, по виду – настоящие бандиты. Я поймала себя на мысли, что они выглядят, как отпетые наркоманы, но потом вспомнила, что именно ими они и были до прихода на ферму.

Сразу по приезде последовала очень формальная демонстрация их метода дрессировки собак, в которой участвовала большая стая животных, беспорядочно метавшихся и путавшихся под ногами. Я сидела рядом с тремя или четырьмя руководителями организации и наблюдала, как первые три тренера продемонстрировали работу своих лучших собак, которые вели себя очень хорошо.

Следующим был человек со спаниелем – породой, которую я хорошо знала, поскольку ее представителем был Раффлз. Собака постоянно находилась в состоянии глухой обороны и явно не была настроена на сотрудничество, а человек показывал недовольство сложившейся ситуацией, поскольку чувствовал, что потерял над ней контроль. Я видела, как пес сообщал ему:

– Если ты еще раз это сделаешь, я тебя укушу.

Собака демонстрировала все классические признаки расстройства и агрессии, равно как и ее проводник, который был очень огорчен из-за неудачи на глазах у всех.

Я спросила, не можем ли мы прекратить демонстрацию, чтобы я помогла справиться с ситуацией. Организаторы в замешательстве посмотрели на меня, но согласились. Я подошла к человеку и его собаке и стала показывать ему, что следует делать, используя зрительный контакт и вознаграждение, а не пиная собаку, как это было до моего вмешательства. Пес начал выполнять команды своего тренера, и тот начал делать все сам, без моей помощи.

Впоследствии он подошел ко мне и сказал через переводчика:

– Спасибо. Я много ошибался, но я хочу работать с собаками. Я никогда не забуду то доброе отношение, которое вы мне сегодня продемонстрировали.

Я не сказала ему, что сделала это ради собаки, а не ради него…

Мы провели в Италии две недели. Питались все вместе в общей столовой. Двери там никогда не запирались, и у меня был прикрепленный ко мне «приятель», который повсюду ходил со мной – это часть реабилитационного процесса, и посетители должны соблюдать те же правила, что и жители фермы.

Все, что я увидела в Сан-Патриньяно, было невероятно полезным и нужным в плане помощи людям.

В группе дрессировщиков собак, в которой я состояла, я работала под девизом: «Если базовый принцип сообщества уважать друг друга, то это касается и собак».

***

Я перестала участвовать в соревнованиях охотничьих собак в 2001 году. В моей душе постепенно росло убеждение, что чем глубже вы погружаетесь в мир соревнований и конкуренции, тем больше собаки рассматриваются как товар. Ставки становятся все выше. Я пыталась доказать, что можно гуманно дрессировать животных, и начала ощущать постоянный стресс из-за необходимости участвовать в соревнованиях. Кроме того, чтобы конкурировать на высоком уровне, нам требовалось тренировать все больше собак: в один прекрасный момент у нас с Энди жило одновременно двенадцать подопечных – это уж слишком. Вы начинаете упускать из виду их личности и не можете дать каждой из них то, что ей нужно.

Я привыкла брать плохо воспитанных животных и наслаждаться их реабилитацией, а затем передавать их другим людям в качестве домашних питомцев или для работы в качестве подружейных собак. В итоге я неизбежно пришла к тому, что невозможно иметь одинаково тесные отношения со всеми собаками, какие были у меня с двумя-тремя избранными и любимыми.

Была и еще одна причина, по которой мы отказались от участия в соревнованиях охотничьих собак. Дело в том, что мы оба очень заинтересовались лошадьми. Этот интерес жил во мне всю мою жизнь: в детстве у меня был пони, и мне всегда нравились ощущения, возникавшие во время верховой езды. Мы купили двух лошадей и стали выступать на них в соревнованиях, проходивших по выходным, – преодоление препятствий, скачки по пересеченной местности и заезды со сбором средств.