Бесы 2.0. А цари-то ненастоящие!

Начался вывод наших войск из Германии. Тогда мы располагались еще в 14-м корпусе Кремля, а начальником Главного управления охраны был Барсуков. Ему удалось договориться с министром обороны Грачевым и главнокомандующим Западной группой войск Бурлаковым и наложить руку на сеть магазинов Военторга в Германии. А надо сказать, что за границей эти магазины работали совершенно по-другому, чем в Союзе — по посольской схеме. Цены там были ниже на порядки, чтобы наши военные в ГСВГ, ЮГВ, СГВ и так далее побыстрее расставались с валютой, в которой им выплачивалось денежное довольствие. А когда пиво, шнапс и виски в кафе, тряпки и аппаратура в магазине стоят не в пример меньше, чем на родине, то марки, злотые, форинты и кроны в карманах военных не залеживаются. Шубы, джинсы, кроссовки, ювелирка, магнитофоны, телевизоры отправлялись в СССР контейнерами.

И вот все это торговое изобилие оказалось в России. Когда мы впервые, благодаря Барсукову, оказались в таком магазине (в здании, где в свое время работала Инесса Арманд), моя жена купила сразу две шубы. Я ничего не купил — «шопоманией» никогда не страдал. На меня, помнится, произвел впечатление не ассортимент, а те, кто им торговал. Продавщицы были как на подбор — вышколенные, утонченные, роскошно одетые, с настоящим макияжем, в бриллиантах. И манеры абсолютно европейские. Жены высших руководителей страны так не выглядели.

Посетил я эту сказочную торговую точку всего один раз, но вот ощущения запомнил. Жены наши там, конечно, часто потом бывали. Барсуков говорил, что в этих магазинах могут отовариваться все офицеры ГУО, но я сомневаюсь, что так было. Вряд ли все 13 тысяч сотрудников, в том числе и младших офицеров, видели всё это. Уж слишком вызывающий там наблюдался «коммунизм».

Ну а когда приходил покупатель № 1, начальник Главного управления охраны — комендант Кремля М. Барсуков, магазин закрывался, и генерал в одиночестве выбирал, что взять себе (насчет «купить» — сомневаюсь). Тем более что пример ему брать было с кого.

Не помню уже, у кого из женщин семьи Ельциных намечался день рождения — у Наины, Тани или Лены, Кати или Маши. Глава семейства, естественно, как внимательный муж, отец и дедушка, озаботился подарком. Приходит к нему Барсуков с кейсом, открывает и выкладывает на стол десятка полтора футляров с ювелирными изделиями. Чего там только не было… И не рядовые перстеньки-сережки из плохого золота с фианитом, на которые, тем не менее, непьющий инженер полгода копит, чтобы супруге подарить. В высших эшелонах власти до такого тогда не опускались. Оправа — золото высокой пробы. И бриллианты — не песчинки, а «булыжники» от пяти, наверное, карат. Чем крупнее «брюлик», тем любовь сильнее.

Перебирает их Борис Николаевич — засмотрелся. Он еще не избалован был запредельной роскошью капризной столичной богемы, поэтому ему все понравилось из того, что Барсуков принес. Растерялся, короче. Но быстро нашелся:

— Слушай, Михаил Иванович, ко мне сейчас люди придут — неудобно будет, если увидят. Ты оставь пока мне это, я в спокойной обстановке выберу что-нибудь…

И — сгреб широкой ладонью (той, на которой все пальцы) все футляры в открытый ящик письменного стола.

— Да не вопрос, Борис Николаевич, конечно, выбирайте, я потом заберу…

Надо ли говорить, что это «потом» не наступило никогда: ни один из этих футляров с ювелирными изделиями к Барсукову не вернулся. Дни рождения, юбилеи, Новый год, 8 Марта — торжественные поводы шли чередой, а Ельцин быстро выучил, что бриллианты — лучшие друзья девушек и женщин, и не обязательно родных. Я не знаю случая, чтобы он когда-либо что-либо отдал назад тем, кто приносил ему на выбор подарки для знакомых и родни.

Когда этот грабеж ценностей из закромов Родины принял совсем уж беззастенчивый характер, я однажды поинтересовался у Барсукова:

— Миша, а он хоть что-то из этих драгоценностей вернул?

— Васильич, да ты что — шутишь?..

Об этой нехитрой схеме наполнения секретеров Наины пронюхал вездесущий Бородин. Дни рождения — это ведь главное для президентского управделами, у него один календарь висел на стене, а другой лежал на столе, и на обоих все дни рождения были отмечены. И он перехватил у Барсукова инициативу по доставке подарков для близких Ельцина — стал носить еще более объемистые кейсы. Я не знаю, откуда он все эти изделия брал. Предполагаю, что это как-то было связано с его якутскими корнями, с тем, что он стоял у истоков основания «Алросы». Кстати, разбирался в бриллиантах он профессионально: сразу мог сказать, едва взглянув на камень, сколько в нем карат и какова цена.

Ельцин Бородину с просьбой «организовать подарочек» не звонил — тот сам приходил, безошибочно угадывая, когда именно может понадобиться презент. И изделия были покруче, чем те, что приносил Барсуков.