Бесы 2.0. А цари-то ненастоящие!

— При мне… Виктору Иванову, начальнику подразделения охраны Андропова, они приказали сдать ключи от сейфа и все, что положено, а ведь больной был хоть и без сознания, но еще живой. Увы, его выдвиженец Плеханов, обязанный сохранять и охранять Юрия Владимировича до последнего вздоха, оказался одним из тех, кто тут же решил выслужиться перед Черненко.

— Мне приходилось слышать, что Андропов не своей смертью умер, дескать, его кончину приблизили — это так?

— Ситуация несколько странная… У Юрия Владимировича, когда он лежал в ЦКБ, постоянно дежурили три реаниматора, но если два из них настоящие профессионалы, выбрали эту специализацию еще в мединституте и с первого курса готовились вытаскивать больных с того света, то третий был терапевт (может быть, и хороший), который всего лишь соответствующие курсы окончил. Именно в его дежурство Андропов скончался, причем сменщики в один голос твердили, что, если бы там находились, не дали бы ему умереть…

— Если уж речь зашла о последних минутах генеральных секретарей, спрошу: это правда, что Брежнев умер во сне и, если бы рядом была, как обычно, его супруга (в те дни отсутствовавшая), «верного ленинца» можно было спасти?

— Так говорили ребята из его охраны. С их слов, Леониду Ильичу не хватило сил, чтобы дотянуться до звонка и вызвать дежурного…

— Вы, Александр Васильевич, и Брежнева охраняли?

— Да, много раз: брали практически во все большие командировки — на подмогу. Начальник его личной охраны Александр Яковлевич Рябенко отлично ко мне относился и очень хотел взять к себе, но мое руководство было категорически против. Будучи хорошим спортсменом, я выступал (и, как правило, удачно!) в нескольких видах, поэтому из моего подразделения отпускать не хотели.

— Какое впечатление производил на вас Брежнев?

— Самое замечательное — из всей той верхушки он был наиболее человечным. К людям, которые его окружали, независимо от того, офицер это, сотрудник, который стоит на посту у ворот, парикмахер, повар или официантка, Леонид Ильич относился душевно, всегда был удивительно дружелюбным.

Вспоминаю, как однажды я поставил на место его парикмахера Толю. В недавно показанном российским Первым каналом сериале «Брежнев» этого персонажа сыграл покойный Краско, но совершенно неправильно (хотя что-то от прототипа там все-таки было — тот тоже всегда себя вел нахально). Это был маленький тщедушный человечек, с утра до вечера пьяный, но, брея Леонида Ильича опасной бритвой, Толя, со своими дрожащими руками, умудрился ни разу в жизни его не порезать.

— Как же такого пьянчугу к высочайшему лицу допустили?

— А он только утром работал — остальное время искал, где бы глотнуть. Однажды в Ливадии вечером я поехал собирать после увольнения опаздывающих ребят. Еду, гляжу по сторонам и вижу — Толик, естественно, в доску пьяный. Усадил я его к себе и покатил дальше — за остальными, а он распалился: мол, обойдутся другие, главное — скорее его довезти. «Успокойся, — сказал я ему, — ты не один», а брадобрей давай меня оскорблять. Ну, остановил я машину, вышел и выкинул его на обочину.

Все были уверены, что завтра же меня вызовут на ковер и уволят к чертовой матери, ведь он на всю Ливадию орал, что сотрет Коржакова с лица земли, но на следующий день сам ко мне подошел и сразу: «Саня!» — будто мы с ним друзья закадычные. Понял, что получил заслуженно, тем более при свидетелях…

— В фильме «Брежнев» главного героя блистательно, на мой взгляд, сыграл Шакуров, а какое впечатление произвел этот сериал на вас?

— Мне картина очень понравилась, и особенно игра Шакурова: я дал бы ему за эту роль Ленинскую премию.

— Вернемся к Ельцину. В своей книге вы написали, что Борис Николаевич вел себя как настоящий партийный деспот — в чем это выражалось?