Бесы Черного Городища

- Это еще не все. - Корнеев посмотрел на них и вовсе печально. Вернулся я на рынок, обсказал Черненко все, как положено, велел, чтоб тотчас доложил, если этот купчина снова появится, а сам прямиком в управление. Только вышел на Миллионную, смотрю, один из людей купца объявился и на углу возле Почтамта болтается. Рослый такой, в поддевке, в юфтевых сапогах и плисовых штанах. На голове картуз с лаковым козырьком. Я его по одежке узнал, а лица не разглядел под картузом, слишком низко он его надвинул. Я тут же зашел в табачную лавку, купил дюжину папирос, выхожу на улицу, парнина толкается среди извозчиков на стоянке. Я - в трактир, выпил квасу, вышел оттуда, смотрю, он разглядывает напротив витрину галантерейной лавки. Я - в гостиницу "Кандат", спросил портье, не поселился ли у него человек, похожий на моего купчину, нет, говорит, никого похожего не было. Оглянулся, парнина маячит у входа... Словом, пришлось изобразить, что я живу в гостинице, а после уходить дворами.

- Значит, тебя засекли, - сказал Иван и принялся скручивать уже третью за день самокрутку. - Где-то прокололся!

Но что-то слишком уж откровенно они тебя пасли! Хотели показать, что не боятся, или решили попугать?

- Это зависит от того, за кого они Савелия приняли! - сказал Алексей. Если за полицейского, то такая наглость просто вызывающа, если за себе подобного, то вряд ли стали бы церемониться. Надавали бы по шее или пришили в первом же глухом переулке.

- А по мне, Корнеюшка, - сказал Иван ласково и пыхнул несколько раз самокруткой, выпустив в окно клубы черного, как из пароходной топки, дыма, у тебя голова помутилась от грядущих неприятностей. Через два дня Михалыч появится, а вы с Черненко никак Наумку и его шаромыжников на нары не законопатите. Оборзели они, просто спасу нет, а вы все миндальничаете, вокруг да около ходите. Видно, мужик этот, купец, шустрее тебя оказался и по-своему с Наумкой разобрался. Иначе откуда у жидка фингал нарисовался?

- Так то и Дунька могла запузырить, - вздохнул Корнеев и с тоской посмотрел на Ивана, - она баба заводная.

- Дунька не Дунька, но тебе мой совет, Корнеюшка, дуйка ты на базар и забудь про купчину! - Глаза Ивана блеснули. - Я тебе по секрету скажу: Михалыч перед отъездом приказ подписал, дескать, кто из агентов карманника или еще какого жулика в холодную определит, то ему половина от того барыша, что вор поимел, в награду переходит, да вдобавок еще десятая доля - премия, так сказать!

- Врешь? - Лицо Корнеева оживилось. - Опять провести хочешь?

- А это твое дело, - Иван пожал плечами и смерил его равнодушным взглядом, - хочешь, верь, а хочешь, не верь!

Мы вот с Алешкой тоже решили после обеда на базаре попастись. Лишние финажки кому помешают?

Корнеев натянул картуз на голову, встал со стула и сказал:

- И впрямь дело говоришь, Иван! Засиделся я тут с вами! - И, кивнув на прощание, вышел из кабинета.

- Что ты ему опять нагородил? - сказал Алексей с досадой. - Какой приказ? Какая премия? Добьешься, что Федор Михайлович вздует тебя за твои шуточки!

- Какие шуточки? - напыжился Иван. - Я за дело болею. Ни Черненко, ни Корнеев за неделю ни одного босяка не поймали. Обленились, как коты монастырские, мышей не ловят. Вот их-то Михалыч как раз и вздует, когда сводку увидит!

- Боюсь, что сводки он как раз не увидит, - сказал Алексей и обреченно предложил Вавилову:

- Давай помогу, все равно ведь не мытьем, так катаньем своего добьешься!

Иван покачал головой.

- Премного благодарен, только сейчас не до сводки будет. Гляди, кто к нам пожаловал. Наверняка что-то необычное случилось, если Карп Лукич самолично в полицию прикатил.

Алексей выглянул в окно. Внизу у крыльца управления переминался с ноги на ногу плотный широкоплечий человек с заметным брюшком и с красной, изрядно вспотевшей лысиной, которую он то и дело вытирал носовым платком. Одет он был по-европейски, но в лакированных сапогах, а в руках держал котелок и тяжелую трость черного дерева. Алексей тотчас узнал его. Это был известный в городе спиртозаводчик Полиндеев, по многим причинам полицию не любивший. Поэтому Иван правильно заключил, что только из ряда вон выходящее событие могло привести Карпа Лукича в здание, с которым у него был связан целый ряд грустных воспоминаний.

Иван свесился в окно и весело прокричал:

- Неужто в гости. Карп Лукич?

Полиндеев вскинул голову и с испугом посмотрел на Вавилова, но, видимо, узнал, потому что развел руками и глухо ответил:

- Все пути господни! Коли бы не нужда...

- Что ж, поднимайтесь на второй этаж и сказывайте, что за нужда такая объявилась, - приказал Иван уже более строгим голосом и посмотрел на Алексея. - Будь ласков, встреть его на лестнице, а то дежурный докопается, куда да зачем...

Алексей кивнул и молча вышел, а Иван прошел за стол, аккуратно разложил бумаги, поправил пресс-папье, переставил чернильницу на ее исконное место, пригладил волосы и усы, натянул форменную фуражку и с самым важным видом стал ожидать появления неожиданного визитера.

Глава 2