Бесы в красной гостиной

Валерий Тишков: «Процессы, которые там происходят, чрезвычайно важны и интересны, в них много позитивного. Но никак нельзя согласиться с некоторыми решениями, которые не содержат ответственности, присущей политикам. Я говорю о контроле над правоохранительными органами, о собственной таможне, о разделе военного имущества, о гражданстве… По этим позициям мы едва ли найдем точки соприкосновения. Особенно российская сторона не готова согласиться с предложениями, формулируемыми национальными движениями».

Татарстан, безусловно, возглавлял появившиеся на развалинах Союза национальные (а правильнее было бы сказать – националистические) движения и устремления. Но и другие республики, и даже русские края и области прониклись подобным желанием. Отличие русских регионов заключалось только в том, что в них не было националистических мотивов. В русских регионах требования суверенитета ограничивались требованием большей экономической свободы, децентрализации управления и равноправия всех субъектов Российской Федерации (напомним, с последним требованием решительно не соглашались автономные республики. – Авт.). Особенно отчетливо эти настроения выразились на Сибирском съезде народных депутатов всех уровней, состоявшемся в Красноярске в марте 1992 года. Делегаты потребовали от Москвы децентрализации управления, экономической самостоятельности территории, одноканальной системы налогов, свободы внешнеэкономической деятельности. Резолюции съезда напоминают ультиматум.

Цитата. Как нам обустроить Сибирь

«Российская газета», 2 апреля 1992 года.

Мы живем не в зоне проведения реформ, а в натуральной зоне, и действовать должны по ее законам: не верь, не бойся, не проси!

Делегат от Игарки Ростислав Горчаков: «Если российское правительство не учтет решений сибирского съезда, надо будет отделяться». И уточнил: мы отделимся не от России, а от этого правительства. Председатель Кемеровского облсовета Аман Тулеев: «Его политика (правительства. – Авт.) толкает на отделение, порождает разговоры о никому не нужной Сибирской республике». Депутат Томского облсовета Олег Кушелевский: «Сибирь – это сильный кулак, который может крепко влиять на позицию центра». Председатель Красноярского крайсовета Вячеслав Новиков (в 1991 году при поддержке депутатов крайсовета пытался учредить Енисейскую Республику) на пресс-конференции заявил: «Если правительство не прислушается к голосу сибиряков, соберемся еще раз и подумаем, что нам делать дальше. Если не прислушаются, съезд оставил за собой право обратиться к населению Сибири».

Конечно же, действия организаторов Сибирского съезда, как и объявленная ранее Ямало-Ненецкая республика, больше смахивает на фронду, на запугивание Москвы, однако нельзя не признать, что эти действия спровоцированы и политикой правительства и президента. В этих условиях трудно переоценить значение принятого Съездом федеративного договора.

Российский федеративный договор – слепок несостоявшегося союзного договора. Депутатам, региональным властям, разработчикам документа удалось предотвратить развал России, сделать то, что не удалось союзным властям и депутатам. В нулевые годы уже другому президенту России много чего пришлось разгребать, много усилий предпринять, чтобы склеить, скрепить расходящиеся части страны.

Шестой съезд «прогнулся»

За два дня до открытия шестого съезда «Российская газета» опубликовала изложение выступления председателя Верховного совета Руслана Хасбулатова на совместном заседании палат парламента.

Цитата. Корректировка реформ – процесс естественный

«Российская газета», 4 апреля 1992 года.

Печатаются фрагменты.

«Корни политической стабильности, несомненно, лежат в сфере экономики. По многим направлениям реформы парламент принял законы и постановления. Хочу подчеркнуть, что их число составляет 98 процентов от представленных президентом. 98, а не 3 процента, как было сказано на совещании государственных советников. Большинство граждан обеспокоено сложившимся положением. И оно может обостриться в течение апреля-мая, поскольку мы имеем стремительно набирающий силу развал промышленности и сельского хозяйства. Падение производства за первый квартал по официальной статистике достигло 15–18 процентов, а по данным независимых исследовательских центров – 23–28 процентов. Это не падение структурного характера, а обвал, остановка производства.