Бесы в Париже

- А я не люблю "Калашников", - возразил Виктор. - Он может подвести. Русские - никуда не годные инженеры.

- А ты никуда не годный стрелок. Уж из "калашникова"-то и ты не промажешь, он бьет наверняка. Больше не обсуждаем, идет?

- Пожалуйста. - Виктор пожал плечами. - Но Серж согласен со мной. Правда, Серж?

- Я бы вполне обошелся девятимиллиметровым "файербердом", - подтвердил Серж. - Девять выстрелов на большой скорости и точность отличная. Я много раз пробовал.

У него было бледное, с чистой кожей лицо, взгляд огромных - в пол-лица - глаз светился напряженной верой. Он говорил запинаясь, как человек, которому не свойственно высказывать вслух свои мысли.

- Берем "Калашниковы", - заключила девушка. - Так решили в штабе, значит, так и будет. Теперь перейдем к другим вопросам. Маскировка в порядке? Переодеваемся?

Все выразили согласие.

- А машины? - обратилась она к рыжему. - С ними все в порядке?

- Конечно.

- Кто проверял?

- Беранже. И я. Мы даже сраные свечи поменяли. А может, тебе новые моторы поставить? Так сразу и скажи.

Девушка потеряла терпение.

- Знаете что, - сказала она, ее высокие скулы чуть порозовели, по-моему, вы все не понимаете политического смысла задания. Ведете себя, будто мелкие ремесленники, каждый самоутвердиться норовит, а нам-то нужны политические активисты с технической подготовкой, а вовсе не наоборот. Вас слушать просто смех и слезы. Ну так в чем политический смысл нашего задания?

Она помолчала, но и остальные не проронили ни слова.

- Я вам объясню, раз вы до сих пор не уразумели. Политическая цель дестабилизация, слыхали об этом?

- Господи, Ингрид, да кто ж этого не знает? - произнес Виктор.

- Что-то не похоже, чтобы вы знали. Если бы вы это действительно по-настоящему усвоили, то понимали бы, что перед нами две задачи. Две, а не одна. Первая - посеять панику, вызвать потрясение, шок - называйте, как хотите. А вторая - вот тут вам всем политического чутья и не хватает - это создать впечатление, что победить нас нельзя. Что все нами задуманное неизбежно будет выполнено. Общество должно почувствовать, что мы тут хозяева, что государственная машина перед нами бессильна и их не защитит. Это значит - у нас нет права на ошибку. Ни одного провала. Никогда. Вот что я имею в виду, когда говорю о политическом значении акции. И если один только "Калашников" бьет наверняка, то им и надо воспользоваться, даже если тут больше риска для нас самих. Так что хватит молоть насчет того, как мы здорово стреляем из пистолета да как здорово разбираемся в машинах.

- Ты просто один риск заменяешь другим, - возразил Серж. - Мы, конечно, должны задание выполнить. Но как раз с "Калашниковыми" можем его провалить. Ведь если машину потом задержат, это тебе не пистолеты, их не выкинешь. Это разве не риск?

- Штаб больше заинтересован в том, чтобы задание было выполнено, чем в твоей личной судьбе. Да поймите же вы, если мы его не прикончим, а просто раним, то эффект будет как раз обратный, ему все сочувствовать начнут. Нам нужен труп, а не раненый народный герой. Вы, главное, свое дело сделайте чисто, а что будет потом - не ваша проблема. Есть ведь специальная группа, которая отвлечет внимание местной полиции начисто, вам десять минут гарантированы на то, чтобы смыться.

- Столько и надо, - заявил Жан-Поль. - Вторая машина будет в двух минутах езды. Она, собственно, уже там. Поставлена отлично: ничто не помешает сразу выехать. Когда вы пересядете, так никто и знать-то не будет, за кем гнаться, кого искать.

- Жан-Поль прав, - подтвердила девушка. - Теперь сверим часы.

- Мы за ним наблюдаем три недели, - сказал Виктор. - Каждый понедельник он бывает на заседании партийного комитета в Венсане и возвращается оттуда домой на машине. Время возвращения колеблется: десять сорок семь, одиннадцать двадцать восемь и одиннадцать девятнадцать. - Он приводил цифры на память. - Мы думали, что выполнять поручение придется через пару месяцев. Если бы нам раньше сказали об этом задании, мы могли бы месяца два последить и знали бы точнее. Ну а теперь считаем примерно: где-то без десяти одиннадцать - половина двенадцатого. На месте надо быть в десять сорок.

- Лучше в десять двадцать, - предложила девушка.

- Риску больше.

- Зато больше шансов на успех!

Серж пожал плечами.

- А с нами считаться не надо, так, что ли? - спросил он язвительно.

- Вот именно, - согласилась девушка. - Все мы - лишь средство для достижения одной цели. И действуем во имя общего дела, во имя выживания нации, а не ради отдельных людей.