Бесы в погонах

А потом прибежала «зазывала», потащила его в дом софиевской родни Артема Степановича, и священник нехотя побрел за ней. Но вскоре его сожаления испарились, как туман, потому что на сорок дней Артему Степановичу собралось полдеревни, и это было тоже достаточно важно. Мужики в предчувствии завершения «официальной части» томились, но отец Василий никуда не торопился и постарался использовать отпущенное господом время с максимальной пользой.

Он произнес целый монолог, вполне достойный помещения в школьные хрестоматии, если там, конечно, введут «Слово божие». Так что некоторые даже прослезились. Но просто завершить и уйти ему не удалось. Посыпались вопросы, и отцу Василию пришлось отвечать, в меру своего разумения, и даже пояснять, почему некоторые хоронят своих соплеменников головой на восток, а другие – на запад.

Священник старался изо всех сил и даже приводил исторические примеры и отслеживал корни каждого обычая и искренне радовался, что на какое-то время люди даже забыли про спиртное. Но потом тяжкая многолетняя традиция взяла свое, и на столах появилась водка, а разговоры приняли более возбужденный характер.

– Не-е, мужики, чтобы Артем Степанович и что-то не так сделал? – твердил помятый, дочерна загорелый селянин. – Быть того не может! Вот и Женя вам скажет!

«Женя», единственный из всех поминающих, кто был в приличном, европейского покроя костюме, охотно кивал.

– Я с ним шесть лет проработал, – с набитым ртом говорил он. – Нормальный был мужик!

Отец Василий невольно прислушивался. Артем Степанович одно время даже составлял губернатору конкуренцию в предвыборной схватке. Но всплыли грязные делишки, и выходцу из Софиевки пришлось быстренько, в пожарном, так сказать, порядке снимать кандидатуру. А потом он погиб. И вот тут начинался «темный лес».

Нет, конечно, ничего удивительного не было в том, что заключение экспертизы, касающееся смерти причастного к власти человека, не огласили по всем СМИ. Власти по-своему правильно сделали, что промолчали. Но слухи все равно ходили, и были они весьма удручающи. Близкий к «органам» народ утверждал, что Артему Кузьмичу устроили самоповешение, хотя следы на шее указывали на то, что его прежде удавили…

«Удавили?!» – отец Василий похолодел. Слишком уж это напоминало нападение на него самого. Как там говорил Санька? Местные таким не пользуются…

Он подсел к мужичкам поближе и превратился в слух: теперь их пьяный базар касался и его самого. -…и эксперты то же самое сказали: убили Артема Степановича… – высказывали наболевшее мужики. – Да только ментам это разве нужно?

– Его ведь задушили? – поинтересовался отец Василий.

Женя кивнул:

– Я заключение экспертов смотрел: там четко сказано: «Ширина представленной в экспертизу веревки не совпадает с параметрами следа, приведшего к асфиксии…»

– Да ну! – бурно отреагировали мужики.

– Точно, – кивнул Женя. – А кроме того, позвонки были разорваны уже после смерти, а никак не в ее момент. На это однозначно указывает характер кровоподтеков.

Отец Василий разволновался.

– А там никто клички Торпеда не упоминал? – спросил он и тут же сообразил, что таких вещей даже работавший вместе с Артемом Степановичем шесть лет Женя не знает.

– Нет, батюшка, я не помню, – покачал головой Женя. – А что это за Торпеда?

Священник прикусил язык; ему не следовало разглашать данные, услышанные от Саньки Мальцева.

– Да вот… я тоже… у меня, как раз… короче, это неважно, – пробормотал он и под недоуменным взглядом Жени смутился еще больше.

– Если вас что-то интересует, я могу друзьям в прокуратуру позвонить, – предложил свою помощь понятливый Женя. – Можете не стесняться.

– Да нет, не надо, спасибо, – торопливо отказался священник.

* * *

Для приличия он посидел с мужиками еще немного, а потом вернулся к своим старушкам и потерял счет времени. Сначала шли просьбы, и отец Василий только и успевал записывать, кого следует помянуть, а затем потянулся неспешный, обстоятельный разговор. Так что священник спохватился, лишь когда за окнами начало светлеть. Он охнул и начал прощаться.

– Ой, спасибо вам, батюшка! – причитали старушки. – За сколько лет вы первый, кто про нас вспомнил…

Отец Василий смущенно улыбался, кланялся, жал руки и благословлял. А потом выскочил во двор, кинулся к своему «жигуленку», завел его и погнал машину вперед. До начала службы оставалось менее четырех часов.

Чтобы сократить путь, он не стал выезжать на трассу, а сразу выбрался на ведущую в сторону элеватора мягкую, пыльную грунтовку: даже несмотря на солидную потерю в скорости, здесь экономия на километраже покрывала все.

«Как, в сущности, немного на самом деле нужно человеку, – думал священник. – Немного любви и участия, и он буквально расцветает…»

Грунтовка нырнула с косогора вниз и пошла вдоль длинной, густой защитной лесополосы.

«Надо постепенно все окрестные деревни объехать, – решил он. – Ведь сколько народу нуждается в таком вот неспешном разговоре о боге с компетентным человеком. А то смотри, как много еще в них от поганого язычества осталось!»