Бета-версия (СИ)

Сдаю немного назад, чтобы освободить проём и вижу, как из-под брюха воздушки появляется неаккуратная кровавая полоса, словно небрежный росчерк кисти на холсте. Щелкаю тумблерами и гул двигателей послушно переходит в глухой нижний регистр, плавно затихая. Сидя в пилотском кресле и пялясь в разлом стены, пробитый носом аэрокара, спрашиваю у Машки:

— Теперь на первый?

— Да, — коротко подтверждает та.

По пути поднимаю пистолет Саринца, сжимаемый оторванной кистью руки, проверяю обойму — двадцать осколочных керамических патронов из сорока — и выхожу в выбитый аэрокаром проём.

НЕШТАТНАЯ СИТУАЦИЯ. ВСЕМ СОТРУДНИКАМ ОСТАВАТЬСЯ НА СВОИХ МЕСТАХ. БЕСПРЕКОСЛОВНОЕ ПОДЧИНЕНИЕ ПРИКАЗАМ ОХРАНЫ.

— На первых семи этажах нет турелей, — сообщает Маша.

Уже легче.

Этаж пуст. Персонал попрятался, а наёмники где-то вверху отбивают атаку подразделения «Чёрный дракон». Спускаясь по ступеням, спрашиваю у Машки:

— Тебя убили?

— Разобрали, — отвечает та. ~ Не думай, мне не было больно. Наркоз — я ничего не чувствовала. Просто в какой-то момент осознала себя в новом состоянии.

— И вернуть всё назад…

— Нельзя. Там, внизу, девяносто шесть капсул, подсоединенных к вычислительному комплексу. Компьютер использует их нейронные связи в качестве оперативной памяти и одна из этих капсул моя. Задача, поставленная этому симбионту — стабилизация экосистемы планеты.

— Ага, ты уже рассказывала.

— Дело в том, что этот симбионт каким-то образом ведет две параллельных ветви вычислений. Результаты одной он предоставляет ученым и в них действительно присутствует план действий. Одной из ключевых особенностей этого плана развития является управление ИскИном компьютерными сетями для своевременной коррекции отраслей, — рассказывает Ржавая.

И мне почему-то кажется, что она тараторит, стараясь успеть рассказать всё, до того момента как я ступлю на первый этаж.

НЕШТАТНАЯ СИТУАЦИЯ. ВСЕМ СОТРУДНИКАМ ОСТАВАТЬСЯ НА СВОИХ МЕСТАХ. БЕСПРЕКОСЛОВНОЕ ПОДЧИНЕНИЕ ПРИКАЗАМ ОХРАНЫ.

— Результаты второй ветви вычислений говорят о том, что достаточно устранить человека, как фактор влияния на экосистему планеты, и всё наладится само собой. Именно за подтверждением этих данных была отправлена часть ИскИна, в которую прописалось моё сознание. Фактически, я есть в тебе, и есть там, внизу, среди девяноста шести емкостей с питательной жидкостью. И я не знаю, какого мнения о сложившейся ситуации сейчас та я.

— И мы идем уничтожать и ИскИна в целом и тебя в частности?

— Да. Именно поэтому я держу тебя на стыке эйфории и собранности. Уйти, не рассказав тебе, как обстоят дела, я не могла, но хотелось, чтобы ты сделал то, что должен, руководствуясь не эмоциями, а разумом, — говорит Ржавая и впервые срывается на эмоцию, которую я чувствую, как свою собственную: — Бля, если б ты знал, как сложно было корчить из себя что-то отстраненное, неживое. Мне хотелось намекнуть, подать знак… и пару-тройку раз я именно это и делала. Да ты, наверное, и сам уже сложил два плюс два…

Маша замолкает, а я думаю о том, что испытывать чужие эмоции, которые пытаются прорваться сквозь накркотически-транквилизаторный маятник, взбалтывающий нервную систему до однородно-стабильного состояния — очень странный опыт. Впрочем, это второстепенно. Для начала нужно уничтожить то, что мы пришли уничтожить.

Делаю шаг с лестничного пролёта в помещение и тут же отскакиваю назад. Повышенная за счет веществ реакция позволяет остаться невредимым и выстрелы оплавляют стену на той траектории, где только что был я.

Восемь человек, выстроивших баррикаду из железных контейнеров перед дверью лифта. Я готов предсказать реакцию каждого на моё повторное появление, но всё-таки решаю, что стоит уточнить, чтобы наверняка не ошибиться. Падаю на пол, резко высовываю голову в дверной проем, скользя щекой по экзопластику, и тут же отдергиваюсь назад. Не ожидали, что я выгляну снизу, но среагировали достаточно быстро. Треск выстрелов, смазанные пятна на экзопластике.

— Машка, мне нужно очень-очень ускориться. Сделаешь? — прошу я Ржавую.

— Выброс адреналина. Выброс кортизола, — бесстрастно сообщает голос в голове, а поле зрения делится на сектора.

НЕШТАТНАЯ СИТУАЦИЯ. ВСЕМ СОТРУДНИКАМ ОСТАВАТЬСЯ НА СВОИХ МЕСТАХ. БЕСПРЕКОСЛОВНОЕ ПОДЧИНЕНИЕ ПРИКАЗАМ ОХРАНЫ.

В который раз повторяет из динамиков, растыканных по всему зданию, роботизированный голос. Но теперь он звучит басовито, растянуто во времени и глухо, словно доносится до ушей сквозь густой кисель.

Прыгаю в дверной проем, чувствуя, как время вокруг меня превращается в перегруженный задачами десктоп, реагирующий на запросы с запозданием.

— Чем могу… — звучит в моей голове голос Ржавой, и я практически вижу, как она разводит руками, мол, если мало, то это всё, что есть.

Голоса наёмников и выстрелы сливаются в однообразный гул, а поле зрения подсвечивается восьмью пронумерованными перекрестьями, соединенными пунктирной линией от единицы до восьмерки. Мне остаётся только вести руку с пистолетом вдоль этой линии и вовремя нажимать на курок.