Бета-версия (СИ)

Они сталкиваются друг с другом, бьются друг об друга, иногда отскакивают, но, в конце концов, слепляются в одно целое. В одно бесформенное целое, сводящееся к простому вопросу: почему я? Ответов может быть множество, но, думаю, обрубок ИскИна, обосновавшийся в моей голове, свел бы их все к просчету вероятностных моделей.

Провидение? Если бы я верил во всю эту замшелую мистику, то, возможно, успокоился бы именно на таком или похожем объяснении. Чем плох вариант, в котором всё можно объяснить божьими планами? Но у бога нет планов, потому что нет его самого. Каждый человек — всего лишь звено в цепочке случайностей, создаваемых такими же людьми.

Взять, например, Бакса. Наверняка ведь он появился здесь, потому что преследовал какие-то свои цели. Вот его не было, а вот он есть. И это случайность, которая не была учтена в расчетах Беты только потому, что Бакса не было в перечне изначальных условий. А когда он появился, ему тут же нашлось место в уравнении. Даже пересчитывать вероятности не стала. Не то, что с мертвой люфанчже.

Но откуда Бета знает, что Бакс знает меня?

Свет загорается как раз в тот момент, когда я задаю себе этот вопрос. Одновременно со вспыхнувшими под потолком лампами, также бесшумно, как и тогда, когда мы с Пингом входили, начинает отъезжать в сторону дверь. В ещё узкий просвет влетает цилиндр светошумовой гранаты, обжигающей сетчатку, несмотря на то, что я успеваю закрыть глаза. Звуковые асинхронные вибрации мгновенно дезориентирует, и поэтому спецы крутят меня без какого-либо сопротивления.

Кретины. Хотя, они ведь не в курсе, что я в любом случае не стал бы сопротивляться.

Когда меня рывком ставят на ноги ИскИн говорит:

— Предполагаю, что тебя каким-то образом будут тестировать, поэтому лучше исключить вероятность обнаружения меня. Тем более в той форме, в которой я существую сейчас. Когда тебя будут допрашивать, для правдоподобности можешь сказать, что я была, я руководила тобой, но сейчас меня уже нет, — бледно-зеленый контур состоящего из ноликов и единичек лица появляется на фоне белого пятна, оставшегося после вспышки гранаты, чтобы добавить: ~ Ври красиво. Я в тебя верю.

И цифровой метелью уносится за край поля зрения.

Вывернув руки за спину и зафиксировав их зип-локом, меня куда-то ведут. Понимаю, что по канализационным коллекторам, но из-за белых пятен, мельтешащих перед глазами, совсем не вижу ничего перед собой.

Отрывистые фразы на китайском, которыми обмениваются люди в форме, не отображаются привычными мультяшными облачками в моём поле зрения — Бета затихла. Даже ставшие привычными часы не светятся в углу поля зрения. Мне кажется странным такое поведение, но с другой стороны, что я знаю об искусственном интеллекте, чтобы делать выводы о его поведении?

Меня грузят в кузов воздушки и та, взвизгнув, отрывается от земли. Постепенно белые пятна растворяются и я, наконец, могу разглядеть сидящих напротив и по бокам от меня солдат. Они укомплектованы так, словно собирались штурмовать укрепленный бастион, полный каких-нибудь террористов-фанатиков. Видно, как бронестекло на забралах тактических шлемов подсвечивается изнутри, но выражений лиц разобрать невозможно. Почему-то мне кажется, что по ту сторону забрала спеца, сидящего напротив меня, дисплей подсвечивает недоумение.

Мы летим молча и долго. Я несколько раз мысленно обращаюсь к Бете, но та молчит, и от этого я чувствую себя дискомфортно. Я, конечно, пару раз пытаюсь спросить у солдат, куда меня везут, но натыкаюсь на гробовое молчание, спрятавшееся за матовый отблеск дисплейного забрала.

Не понимают. Или выполняют приказ не вступать в контакт. Или и то и другое. Поди разберись.

Воздушка несколько раз закладывает достаточно крутые виражи и, в конце концов, резко опускается до уровня земли, — я понимаю это по тому, как закладывает уши, — а потом и вовсе замедляется. Спустя несколько секунд дверь открывается, и меня достаточно цивилизованно вытаскивают из крытого кузова.

Подземный гараж я узнаю сразу, хотя видел его всего единожды. Тот самый медицинский комплекс или лаборатория, — чёрт её разберет, — в которой я пришел в себя после побега. Почему-то я уверен, что совсем скоро увижу доктора Шеня. И я оказываюсь прав. Только в кабинете, в который меня вводят, сняв зип-локер, находится не только доктор. Помимо него я вижу ещё двоих людей в белых халатах и мужчину в военной форме. По ощущениям, для такого количества регалий на груди, военный выглядит немного молодо. Но главное не это. За одним столом с ними вполне свободно сидят Бакс и Лилит.

— Ах ты ж ёб же ж! — не сдерживаюсь я, шагая к Баксу.

Коробочка-переводчик, лежащая на столе, подбирает ругательство и сидящие за столом китайцы кривятся в презрительных гримасах.

Бакс успевает встать, прежде чем я обнимаю его. Кто бы сказал, что я буду ему так рад? Никто не пытается разнять нас, те бойцы, которые привели меня, стоят спокойно, не реагируя на выплеск эмоций, не пытаясь оттянуть нас друг от друга. В конце концов, Шень делает знак рукой и они ретируются.

— Как ты тут очутился? — спрашиваю я.