Бетховен

«Покорность, беззаветная покорность судьбе! Только она поможет тебе пойти на жертвы, которых требует служение. О, тягостная борьба! Готовь дальнее путешествие всеми способами. Делай всё необходимое для осуществления твоего самого заветного желания, и в конце концов тебя будет ждать удача. Ты не должен более жить для себя — только для других; для тебя нет более счастья, как только в тебе самом, в твоем искусстве. О Боже, дай мне силы победить себя! Меня ведь ничто теперь не должно привязывать к жизни. Во всяком случае, с А. всё кончено».

«А»? Как не подумать об Антонии Брентано? Все его мечты о счастье рухнули. «Источник иссякает», — напишет он. Источник вдохновения?

Он запустил себя. Летом 1813 года в Бадене он был больше похож на бродягу, чем на великого музыканта на отдыхе.

Однако в том году он написал произведение, которое наделало шуму во всех смыслах этого слова: «Победа Веллингтона, или Битва при Виттории». Его «симфония в двух частях» несколько ошарашивает, и это мягко сказано. Сам Бетховен говорил о ней: «Это глупость». Злые языки, к которым мы, конечно, не принадлежим, называли ее музыкой глухого.

Произведение было написано по заказу Иоганна Непомука Мельцеля, мастера-«золотые руки», состоявшего механиком при венском дворе. Он изготовил слуховые рожки для великого глухого, изобрел метроном и несколько причудливых инструментов, в том числе пангармоникон[14], уговорив Бетховена сочинить для него что-нибудь «патриотическое». Он даже подсказал план произведения. Потом он заявит на него права, и Бетховен начнет с ним тяжбу, которая угаснет сама собой после отъезда Мельцеля в Америку. Кстати, скромные возможности инструмента вынудили Бетховена оркестровать всё произведение.

«Битва при Виттории» — эстетическая диверсия, гигантский фарс, «музыкальная шутка», гротескная пародия на его собственный героический стиль, завершающаяся «Боже, храни королеву!» («God Save the Queen!», гимн Великобритании.) Во всяком случае, это большой регресс, подтверждаемый и другими произведениями той поры — хор «Германия» (си-бемоль мажор, WoO 94) или кантата «Момент славы». В день концерта, 8 декабря 1813 года, состоялась символическая реконструкция сражения при Виттории: по залу маршировали войска, стреляли пушки. Эту бессмысленную какофонию исполняли в один день с Седьмой симфонией (ля мажор, опус 92)… и она имела такой же успех, если не больший. Правда и то, что атмосфера экзальтированного патриотизма, царившая тогда в Вене, могла ослепить — или оглушить — публику, понимавшую, что победа Веллингтона при Виттории была для Наполеона началом конца. Кроме того, зрелище удалось на славу: Сальери и Гуммель были при пушке, Мейербер^{45} бил в большой барабан, а Бетховен стоял за дирижерским пультом и не слышал ничего, кроме большого барабана.

В итоге «Битву при Виттории» исполнили еще несколько раз: 12 декабря, 2 января и 27 февраля — в этот день Бетховен впервые представил и свою Восьмую симфонию (фа мажор, опус 93). «Битва» стала произведением, принесшим ему больше всего денег.

В апреле 1814 года, вернувшись к серьезным вещам, он сам сидел за роялем во время первого исполнения трио «Эрцгерцог» на вечере, устроенном скрипачом Шуппанцигом. Успех, как и беда, не приходит в одиночестве: в театре Каринтии решили возобновить постановку «Фиделио». Все знали, что Бетховен не смирился с неудачей 1805 года. Он согласился, потребовав права переработать свое произведение; редкий артист может похвалиться тем, что ему дали шанс реабилитироваться после столь оглушительного провала. Но упорство принесло свои плоды: новое либретто, написанное Георгом Фридрихом Трейчке, режиссером из Императорской оперы, сильно переделанная партитура. 23 мая 1814 года наконец-то состоялся триумф, купленный ценой неимоверных трудов: новая увертюра, сокращение дуэтов и трио, а главное — введение большого финального хора, который придал всему произведению истинно грандиозный размах, как будто Девятая симфония уже была в разработке…