Бэтмен. Рыцарь Аркхема

Бэтмен отворачивается от галлюцинаций.

– Они не настоящие, Крейн. Ничего из того, что я здесь видел, не существует на самом деле. Но мое обещание вполне реальное. И я не позволю тебе больше причинить кому-либо вред. И никто больше не умрет по моей вине.

– О, Бэтмен, полоумный ты псих, как же ты заблуждаешься, – сказал Джонни Харизма, – на самом деле, все, кто находятся в этой комнате, взлетят на воздух ровно через три минуты, если только ты не будешь в точности выполнять все мои инструкции.

Новый прожектор озаряет светом сцену игрового шоу.

Джонни Харизма стоит там.

– Бэтмен, спускайся сюда, – со смехом велел Харизма. – Хочу спеть тебе песню, но в другой ипостаси, не как я. А как я, каким вскоре стану.

Кровь Джокера по-прежнему внутри него, горит огнем в его венах, и Джонни Харизма исчезает. На его месте перед микрофоном стоит Джокер, в своем лучшем костюме, блеск которого едва не ослепляет.

– Дамы и господа, мальчики и девочки, – сказал Джокер, – я тут припас специально для вас очаровательную песенку. Так что усаживайтесь поудобнее и расслабляйтесь, а я развлеку вас маленькой песней, которую назвал «Блюз из лечебницы». – Он кивает невидимому оркестру, и начинает играть музыка. Джокер ждет нужного момента, а затем начинает петь:

– Забери меня домой в лечебницу,
Лечебницу, где тебе никогда не одиноко,
Где царит дикая анархия,
Ты никак не улыбнешься,
Тебе же хуже, я в твоей голове,
Ну и кто смеется последним?

Джокер проносится по сцене и хватает вешалку для одежды, которой еще мгновением назад там не было, и начинает танцевать с ней, будто бы он Фред Астер. Бэтмен попытался схватить его, но он был не в силах пошевелиться.

– Помнишь, как в Аркхем-Сити
Я убил твою девчонку, так мило.
Той ночью ты позволил мне умереть.
Но когда я взглянул в твои глаза,
Я понял, что нам суждено быть вместе.
Ну и кто смеется последним?

Джокер отпускает вешалку, она крутится по сцене, падает с нее и исчезает в темноте. Он игнорирует раздавшийся грохот, словно бы ничего и не произошло, и продолжает петь:

Я застрял в твоей голове, и я смеюсь!
Я наполняю тебя ужасом,
и я не могу перестать смеяться!
Твои родители мертвы,
и я не могу перестать смеяться!
А что еще мне делать?
Теперь я часть тебя!

В его руке появляется пистолет. Истерически смеясь, он дважды стреляет, целясь за кулисы. Мгновением спустя, оттуда, пошатываясь, выходят два работника сцены. Пулевые отверстия зияют в их головах, и они лицами вниз валятся на подмостки. Жемчужное ожерелье падает на пол и жемчужины рассыпаются во все стороны.

Бэтмену только и остается, что стоять и смотреть, ведь он по-прежнему не имеет возможности двигаться. Реалистичная сцена убийства вызывает новый раунд электронных смешков и аплодисментов. Затем Джокер снова превращается в Джонни Харизму.

– Браво, – выдыхает он, – браво.

Я – клоун-принц преступного мира,
И у нас впереди чертовски много времени.
Ты – часть меня, а я часть тебя,
И нам некуда больше идти.
Не могу дождаться момента, когда встану у руля.
Кто тогда будет смеяться последним?

На сцене появляется Харли Квинн, одетая в прекрасное красно-черное платье. Она изящно протягивает руку, и Харизма, нет, он снова превратился в Джокера, взяв ее, начинает кружить с Харли в танце. Ее пируэты идеальны, пока она не запинается о свой длинный, взъерошенный подол. Харли падает и больше не встает.

Джокер продолжает танцевать вокруг нее, пока на сцену не выбегают два мертвых рабочих и не утаскивают Харли за кулисы. Прежде чем исчезнуть за занавесом, она улыбается и машет зрителям.

– Остальные, одержимые кровью, и я скоро вернемся, – кричит она, – так что никуда не уходите. Впереди нас поджидает еще много веселья. Шоу снова твое, Сладкий!

Джокер поворачивается к своей аудитории из одного человека, мрачнеет, затем вновь сияет и продолжает петь.

Я свел тебя сума, и я смеюсь!
Я с тобой до конца,
и я не могу перестать смеяться.
Я убил всех твоих друзей,
и я не могу перестать смеяться.
А что еще мне делать?
Теперь я часть тебя!

Прожекторы гаснут, и комната погружается во тьму.