Когда Бэтмен приблизился, Робин засунул свободную руку костюма под левое переднее колесо машины. Энергетический заряд опрокинул автомобиль на бок. Бэтмен отскочил с дороги и обогнул заднюю часть бэтмобиля, чтобы подобраться поближе. Робин поднялся на ноги и отвесил машине пинок, перевернув ее на крышу. Двигатель продолжал работать. Темный рыцарь воспользовался возможностью, чтобы запрыгнуть на спину костюма. Судя по тому, как тот передвигался до этих пор, Загадочнику не хватит ловкости, чтобы сбросить его, и гибкости, чтобы дотянуться и схватить.
Вместо этого, как только Бэтмен приземлился на костюм всем своим весом, броня опрокинулась на спину.
От удара у Бэтмена вышибло весь воздух из легких. В глазах заплясали черные точки, и Темный рыцарь ослабил хватку. Костюм поднялся на ноги и зашагал дальше. Но в этот момент Бэтмен разглядел кое-что: задняя часть туловища была разрисована: там был изображен часовой циферблат в окружении трех концентрических окружностей. Во внутренней периферии круга были выведены буквы. Бэтмен все еще пытался вдохнуть воздух обратно в легкие и прочистить зрение, так что он не сразу заметил все детали. Однако Темный рыцарь не сомневался, что только что заметил ключ к своим поискам.
– Я видел, – ответил Бэтмен, – а теперь мне нужно присмотреться получше.
Это был мета-ребус.
27
Броня устремилась прочь от реки и свернула в сторону Хенри-Авеню. Из динамиков костюма раздался голос Робина:
Бэтмен устремился за костюмом и выстрелил в него крюком, который обмотался вокруг основания шлема. Темный рыцарь подтянулся к нему поближе, чтобы лучше разглядеть ребус. Броня была так сильна, что она даже не пошевелилась, когда Бэтмен принялся подтягиваться поближе.
Это была круглая конструкция, из четырех концентрических слоев. Вокруг внешнего слоя располагались буквы, четырнадцать штук. Следующие два слоя были пустыми. Внутренний круг представлял из себя циферблат с цифрами, показывающими десять минут шестого. Шток, на котором крепились стрелки часов, был полым, а отверстие в центре – рифленым. Оно казалось не до конца круглым.
Костюм попытался стряхнуть его, но Бэтмен удержался. Там было четырнадцать букв: «AAAAPPIMULRVGO». Они были подняты и выглядели так, словно их можно снять. Каждая буква «А» была окаймлена различной фигурой – треугольником, шестиугольником, восьмиугольником и ромбом. Каждая «Р» находилась внутри квадрата, а не повторяющиеся буквы были обведены кругами. Из букв легко угадывались слова «LARVA» «PUPA» «IMAGO». ЛИЧИНКА, КУКОЛКА, ИМАГО. Но в каком порядке их следовало разместить? Это походило на химический ребус, с которым Робин столкнулся под сталелитейным заводом Романа Сиониса.
На самом деле, дошло до Бэтмена, не просто
Литий-оксид кобальта. Четыре атома.
Серная кислота. Семь атомов.
Оксид свинца. Три атома.
Четырнадцать атомов, четырнадцать букв. Но как они связаны вместе?
Страж прекратил попытки сбросить его и вместо этого вцепился пальцами в кабель крюка, обмотавшийся вокруг основания шлема. Кабель мог выдерживать до четырехсот пятидесяти килограмм, но когда стальные пальцы обхватили его и дернули, он лопнул словно дешевая нить. Половина кабеля выскользнула из руки Темного рыцаря. Вторую часть Бэтмен по-прежнему держал. Также, как и страж.
Страж взмахнул рукой, словно бросая фрисби, и Бэтмен сорвался со спины костюма. Он влетел в зеркальное окно офиса по соседству, стекло не выдержало удара и лопнуло, а Бэтмен провалился внутрь. Он рухнул на стол, разбрасывая в стороны бумаги и офисные принадлежности, не удержался там и плюхнулся на пол. Перед ним свалилась фотография в рамке – молодая мать в окружении двоих детей.
Судя по доносящимся из разбитого окна звукам страж удалялся все дальше в сторону центра Готэма. Бронированный костюм выстрелил снова, и вниз по улице загрохотали взрывы.
Бэтмен выпрыгнул обратно в окно и возобновил преследование. Рокот вертолетных винтов заполнил тишину, образовавшуюся после взрывов. Справа по ходу догорал фургон службы доставки. С противоположной стороны улицы дым валил из развороченной витрины магазина одежды. В нескольких кварталах вниз по улице завис вертолет. До него по-прежнему было куда больше сотни метров – скажем, метров триста, – но смысл намека был ясен и без слов.
Гордон не собирался ждать вечность.