Бэтмен. Темный рыцарь

Брюс уставился на свои туфли.

Рейчел выразительно посмотрела на Брюса, но больше ничего ему не сказала, а перевела взгляд на Наташу.

– Вы не...

– Прима-балерина московского балета, – опередил Брюс.

– Ах, да, Харви ведет меня на представление на следующей неделе, – бросила Рейчел.

– Вы увлекаетесь балетом, Харви? – поинтересовался Брюс.

– Нет, – ответила за него Рейчел. – Но Харви знает, что я влюблена в балет.

Брюс подошел к метрдотелю и что-то прошептал ему на ухо. Через минуту двое втащили еще один стол и поставили его рядом со столом Харви и Рейчел.

– Итак, господа, – произнес Брюс, когда все расселись, – позвольте мне что-нибудь для вас заказать.

Было почти одиннадцать, когда их четверка доедала свой десерт. «Оцелот» был почти пуст, если не считать персонала и нескольких запоздалых посетителей.

Наташа промокнула губы салфеткой и продолжила беседу.

– Нет. Нет, все-таки ответьте мне. Вы бы хотели растить детей в городе вроде этого?

– Я сам вырос здесь, – сказал Брюс с притворной яростью, – и вырос неплохим.

– Кстати, а поместье Уэйнов находится в черте города? – спросил Харви.

– Конечно. Как наш новый окружной прокурор, вы должны бы знать, куда простирается ваша юрисдикция.

– Я говорю о городе, где боготворят маньяка в маске, – сказала Наташа и многозначительно посмотрела на собравшихся. – Надеюсь, вы понимаете, о ком я.

– Готэм гордится этим человеком, отстаивающим правое дело, – парировал Харви.

Наташа покачала головой.

– Нет. Готэму нужны такие герои, как вы, – выбранные должностные лица, а не человек, который ставит себя выше закона.

– Именно, – поддержал ее Брюс, – кто назначил Бэтмена?

– Мы, – сказал Дент. – Все мы, кто поддержал его и кто позволил всяким подонкам установить контроль над нашим городом.

– Но у нас демократия, Харви, – протянула Наташа.

Дент наклонился вперед, положив локти на стол.

– Когда враг стоял у ворот, римляне были вынуждены отказаться на время от демократии и назначить одного человека для защиты города. Это не считалось за честь. Это было гражданским долгом.

Рейчел съязвила:

– А последнего человека, которого попросили защитить Республику, звали Цезарь. И он так и не отказался от этой власти.

– Ну, я думаю, что ты либо умираешь как герой, либо живешь и делаешь жизнь лучше, – сказал на это Дент. – Кем бы ни был Бэтмен, я уверен, что он не хочет провести всю свою жизнь под этой маской. Это и невозможно! Бэтмен наверняка ищет кого-нибудь, кто наденет его плащ.

Наташа посмотрела Харви прямо в глаза, улыбнулась и промурлыкала:

– Кого-нибудь вроде вас, мистер Дент?

– Может быть. Если я подойду для этого.

Наташа наклонилась к нему и закрыла своими плоскими ладонями его глаза.

– А что, если Харви Дент и есть Крестоносец в плаще? – таинственно прошептала она и улыбнулась остальным.

Дент осторожно отвел ее руки от своего лица.

– Если бы я незаметно выскальзывал из дому каждую ночь, к этому времени меня кто-нибудь бы заметил.

Рейчел быстро взглянула на Брюса.

– Ты можешь рассчитывать на мою поддержку, – сказал Брюс Денту.

– Очень мило с твоей стороны, Брюс. Но я не собираюсь переизбираться на три года.

На следующий день в «Готэм Таймс» появился заголовок:

КТО ТАКОЙ ХАРВИ ДЕНТ?

Газета пыталась ответить на этот вопрос в биографическом очерке на шесть колонок, который занял всю первую полосу раздела «Столица». Он начинался с типичных для этого жанра вещей: родители из среднего класса, отец – полицейский, мать – домашняя хозяйка; образование в бесплатной средней школе; учеба в Готэмском университете, с профилем по истории и законодательству; юридическая школа в университете штата; оба родителя умерли, когда Харви был еще подростком; после окончания учебы – секретарь у судьи Верховного суда; назначение в Отдел служебных расследований Готэма и... здесь Харви улыбнулась удача. Ему достался один из главных призов: он был выдвинут на пост окружного прокурора после смерти предшественника. Харви Дент не был самым лучшим из всех, кто когда-либо занимал этот пост – полицейские и сотрудники суда придумывали ему отвратительные прозвища, – но был наиболее эффективным. Иногда он медлил начинать слушание, но если начинал, то выигрывал. Точка.

Он был старомодным. Никаких пристрастий, вредных привычек и ничего, что можно было расценивать, как серьезные «отношения» с дамами, но он без хлопот находил привлекательных молодых женщин, с которыми можно было скоротать вечер. И не удивительно: он был человеком, стремительно восходящим по карьерной лестнице, и кто знает, где будет его последняя остановка – может быть, даже в Белом доме. Он был еще симпатичен – симпатичен, как любой исполнитель главной роли, симпатичен, как Брюс Уэйн, – и хотя он не слишком хорошо танцевал и не был особенно силен в светском разговоре, но был достаточно опытен, чтобы справиться с любым объяснимым общественным явлением.