Beyond the walls of Belivouc / По ту сторону стен Беливука (СИ)

— Твою мать! Грейнджер! Сколько от тебя проблем! — он грубо схватил ее за руки, и потянул обратно на бортик ванной.

— Сиди ровно! — рявкнул он, содрогаясь от холодной воды.

Гермиона была вся сырая насквозь, легкое платье налипало от влаги на ее хрупкое тельце.

Малфою даже как-то понравилось, что он может так грубо дергать ее за запястья, и откровенно говоря, весь ее вид был каким-то жертвенным. Он отодвинул сырую прядь с ее лица, что бы посмотреть на ее глаза. Тушь окончательно размазалась, оставив несколько серых полос на щеке.

— Приходи в себя! — он похлопал ее по щеке, и та, распахнув глаза, в полном непонимании попыталась отвесить ему оплеуху. Но блондин вовремя поймал ее руку.

— Ты в своем уме? — резко дернув ее на себя, прошипел тот, держа ее за запястья около своей груди. — Я с тобой вожусь здесь, а ты, сучка, руки распускать решила? — Гермиона внезапно задрожала, то ли от холода, то ли от страха.

Их лица были настолько вплотную, что она могла видеть, как у Драко от ярости желваки ходят ходуном. Она посмотрела в его глаза, которые, казалось бы, покроются пеленой от злости, невероятно холодные и пустые. Таким она его не видела, и с этой минуты она поняла, что в таком состоянии он мог сделать все, что в голову взбредет. Ведь один Мерлин знал, что на уме у Слизеринского принца.

И Малфою нравилось быть таким. Чувствовать свое превосходство над людьми, причинять им боль. Это было вроде помутнения рассудка; стоило его хотя бы немного вывести из себя, он в одночасье превращался в неуправляемого демона.

Он смотрел на нее, видя, как она боится, как старается спрятать глаза. Ей так хотелось куда-нибудь забиться, подальше, от этого пожирающего взгляда, выдернуть свои руки из этих цепких пальцев. И он это все чувствовал. Чувствовал и ее стеснение, оттого, что он настолько близко сейчас, да еще и в такой неловкой, для нее, ситуации.

— Драко, пожалуйста… — дрожащим голосом вымолвила она, прося ослабить хватку. Уголки его рта судорожно подёрнулись, как только он уловил странное чувство; мурашки забегали по всему его телу, и где-то, внизу живота приятно потянуло, да и весь он начал напрягаться. Парень очень хорошо знал это чувство, потому резко выпустил ее руки.

Гриффиндорке показалось это странным, что он в момент отпустил ее и стрелой выскочил из ванной комнаты. Она же вышла в гостиную через пару минут, и уже более уверенно побрела к своей комнате.

— Где так спаивают зубрил? — бросил Малфой стоя возле своей двери спальни.

— Это не твое дело, Малфой, просто спасибо.

— Запомни раз и навсегда, Грейнджер, все, что я делаю, не несет никаких благих намерений, — Слизеринец мотнул блондинистой головой и резко хлопнул дверью.

Девушка зашла в свою комнату и наконец, плюхнувшись на кровать, она уставилась в окно. «Что это было?» — подумала она, вспоминая как буквально двадцать минут назад Малфой смотрел на нее. Сверлил ненавистным взглядом, и всем своим видом показывая, как его трясет от нее, в дурном смысле, конечно. Неужели он мог ей что-то сделать? Мог и может. И сделает, если она не научится за себя постоять. Единственное, что ее огорчало — мысли о том, что он может быть нормальным и сносным человеком. И он даже практически смог это доказать.

========== Глава 9. Неловкая ситуация ==========

На следующий день Грейнджер проснулась с дикой головной болью. Похмелье принесло не только ее, но и ужасную слабость по всему телу, сопровождавшуюся тошнотой. Найдя в себе силы, она приняла душ, едва не уснув стоя в нем и, затем направилась в столовую, чтобы выпить чашку горячего, крепкого чая. Спустя некоторое время, Гермиона поняла, что лучше ей не становится. Тогда же она попыталась найти зелье, которое ей смогло бы помочь, но ее попытки не увенчались успехом, потому как последние свои запасы она потратила на Малфоя. День проходил в непривычном, похмельном коматозе, от чего она решила пропустить все занятия и прилечь вздремнуть.

Она проснулась поздним вечером от того, что из соседней комнаты раздавались непонятные шорохи. Девушка прислушалась: за соседней стенкой Малфой нашептывал свое, пожалуй, излюбленное заклинание для создания огневиски. Девушка сразу поморщилась и скукожилась от одной только мысли об алкоголе. Внезапно голос поутих, и послышали шаги в сторону ее двери.

— - Эй, Грейнджер, ты жива там? — раздался голос Драко за дверью.

Гермиона лежала неподвижно, до сих пор испытывая жуткое похмелье, которое, как ей казалось, никогда не пройдет. Сейчас она крайне не хотела, чтобы Слизеринец видел ее в таком виде, потому как вся эта ситуация — отличный повод для дальнейших насмешек и издевок в ее адрес.

— Грейнджер? — вновь окликнул ее тот.

Но Гриффиндорка и на этот раз не подала виду, оставшись молча лежать на кровати, в надежде, что он уйдет. Через несколько секунд она услышала, звук открывающейся щеколды на двери, и в нее зашел Драко.

— Черт, Малфой, выйди вон! — через одеяло из последних сил пробормотала Гермиона.

— Вставай, это не пройдет до завтра. Я знаю это дерьмовое чувство. Тебе надо выпить.