Beyond the Wand

И хотя тогда я этого не знал, мне предстояло первое знакомство с семьей Гарри Поттера. Джим Бродбент, сыгравший моего отца, впоследствии сыграет неуклюжего профессора Слизнорта. Джим был прекрасным человеком: с отличным чувством юмора, тихо говорящий, но блестяще умеющий смешно говорить, и всегда поддерживал нас, детей. Я также познакомился с Марком Уильямсом, который впоследствии сыграл Артура Уизли. Он был игривым - почти детским - и, хотя мы не снимали вместе сцен , с ним было очень весело. Я определенно не думаю, что он бы не одобрил, если бы я прыгнул в него с Суперсокером. Скорее, он бы присоединился. Благодаря обезоруживающему, расслабляющему присутствию Селии, Джима и Марка я никогда не думал о том, чтобы относиться к чему-то слишком серьезно.

Говорят, что лучше всего учиться, когда тебе весело. Почти не осознавая этого, я начал делать именно это. Полагаю, что, находясь в окружении актеров определенного уровня, я неизбежно должен был начать впитывать что-то об искусстве исполнения, и нет сомнений, что "Заемщики" требовали от меня больше, чем предшествующие им рекламные ролики. Но что я действительно запомнил, так это тонкости технической работы на съемочной площадке. Это были элементарные вещи, но они пригодились мне в будущей карьере. Я научился ставить себя на место оператора, поэтому, если мне говорили посмотреть на камеру слева, я должен был посмотреть направо. Я научился обращать внимание на крошечные меловые метки на полу, которые указывали мне, куда я могу подойти, не заставляя фокусировщика переключать фокус. Самое главное, я понял, что когда вы слышите эти волшебные слова "Прокатать камеры" и ускоряющийся щелчок вращающейся катушки с пленкой, все на съемочной площадке должны быть начеку. В те дни мы снимали на 35-миллиметровую пленку, поэтому каждая минута съемочного времени стоила тысячи фунтов.

Не то чтобы я всегда была образцом профессионализма и сдержанности. Когда учитель говорит определенному типу детей вести себя тихо, это может зажечь искру озорства, и у меня, вероятно, было больше такой искры, чем у большинства. У меня была склонность растворяться в приступах смеха прямо перед камерой: достаточно было крикнуть "Тихо!", чтобы я завелась. В общем, на сайте взрослые воспринимали это спокойно. Однако в одном случае я получил самую сдержанную взбучку. Директор, Питер Хьюитт, очень приятный и терпеливый человек, подошел ко мне. И по сей день я помню выражение его лица: страдальческое выражение человека, находящегося под огромным давлением, у которого тикают часы и заканчивается пленка для камеры, и который должен найти способ заставить хихикающего девятилетнего ребенка выйти из истерики и перейти в режим съемки. Представьте себе.

ИНТ. СТУДИЯ ШЕППЕРТОН. ДЕНЬ.

ПИТЕР

Том, пожалуйста, пора прекратить смеяться.

Том поджимает губы. Он кивает. Потом снова начинает смеяться.

ПИТЕР

(в его голосе звучит отчаяние).

Нет, Том. Правда. Пора прекратить смеяться.

Том нахмуривает брови. Что-то в его выражении лица говорит о том, что он только что понял, что режиссер действительно это имеет в виду. Поэтому он кивает. Выглядит серьезным. Затем снова начинает смеяться.

Питер закрывает глаза. Делает глубокий вдох. Открывает их. Когда он снова заговорил, то с выражением глубоко расстроенного человека, который изо всех сил старается сохранить спокойствие.

ПИТЕР

Том. Пожалуйста. Я не шучу. Ты должен перестать смеяться.

И он дарит Тому намек на улыбку, которая говорит: мы договорились?

Мы договорились. Я понял, что меня отчитывают самым приятным образом. Камера заработала, и мне удалось взять себя в руки.

Но мне было бы и вполовину не так весело, если бы там были одни взрослые. Помню, на меня очень сильно повлияла Флора. Она была на несколько лет старше меня, но с ней всегда было весело и приятно находиться рядом. Несмотря на то, что это был ее первый серьезный фильм, она определенно знала толк в съемках и держала меня за руку, буквально и метафорически. Она следила за тем, чтобы я стояла на своем месте, а мой сомнительного вида парик не съехал набок. Благодаря ей я прекрасно провела время на съемках "Заемщиков". Настолько, что я плакала, когда все закончилось.

Мы только что закончили работу над фильмом. Было шесть часов вечера, и я в последний раз сидела в гримерном кресле, чтобы гримерша могла состричь мою оранжевую завивку. Внезапно меня захлестнул поток эмоций, в которых я не могла разобраться. На глаза навернулись слезы, но, будем честны, будущий Джеймс Бонд должен быть достаточно жестким, чтобы держать свои чувства в узде. Поэтому я придумал хитрый план. Я притворился, что бедная гримерша зацепила меня ножницами, и завопил: "Ой! Вы меня поймали!

Увы, мой хитроумный план оказался скорее Болдриком, чем Блэкаддером. Она меня не поймала. Она даже не была рядом со мной и сказала мне об этом. Но в течение следующего часа я использовал свою воображаемую рану как оправдание слезам, которые никак не могли остановиться.