Без буржуев

Но не выпито море, и костюмы пылятся в обременительных «неликвидах». А миллион рублей, гордо числящийся в «поступлениях», по-прежнему шуршит в карманах граждан» (там же).

В результате за год работники банка получили почти 9 тысяч рублей незаконной премии. И что же? Судя по тому, как рьяно защищало правление Тульской областной конторы Госбанка своих новомосковских подчиненных, ничего из ряда вон выходящего они не совершили. Ну, выговор влепить им нужно, раз уж попались, хотя в сущности — за что? Себе они, что ли, эти тысячи присвоили? Все разошлось десятками и пятерками кассиршам, счетоводам, бухгалтерам. Ведь банковским служащим платят гроши, и, если оставить их без премии, они вообще разбегутся, работать будет некому.

Так, может, не выговоры, а благодарности надо объявлять тем администраторам, которые не мытьем так катаньем ухитряются двигать порученное им дело, удерживать людей на рабочих местах?

г. Руководящая и направляющая

В связи с движением детанта-разрядки несколько английских рабочих были приглашены недавно поработать какое-то время на ВАЗе в городе Тольятти. И когда их месяц спустя стали расспрашивать о впечатлениях, о том, что им показалось самым необычным, они признались, что — может быть, они неправы, может быть, судят поверхностно, — но вот у них создалось представление будто всем на заводе управляет не дирекция, а партком.

— Ничуть не поверхностно, — отвечали им. — Вы попали в самую точку. Во всех важнейших вопросах последнее слово принадлежит парткому.

А что может быть важнее, чем подбор людей на ответственные должности? Как говорил кремлевский горец, «кадры решают все».

Партийные руководители долго присматриваются к человеку, переводят его для пробы к себе поближе, на общественную работу, испытывают пригодность для функционирования в сложившейся партийно-административной иерархии. Главный тест — на полную прдчиняемость. Причем испытуемый должен научиться исполнять не только публично отданные распоряжения, но показать, что он готов слепо следовать и приказам, отданным с глазу на глаз или переданным по телефону. Телефон сделался главным орудием труда партаппаратчика, почти вытеснил авторучку и пишущую машинку. Ведь в случае любого хозяйственного завала по письменным документам очень легко было бы найти того, кто принял технически безграмотное решение или утвердил на посту неспособного руководителя. Телефонный же звонок, отзвучав, исчезает, как эфемера, и всю ответственность должен принять на себя администратор, обнародовавший отданный ему приказ от своего имени.

Чем же может отплатить партийная иерархия человеку за столь самоотверженную службу? Она не может вознаградить его деньгами — ставки работников определяются штатным расписанием и строго контролируются. Не может и материальными благами — при общей бедности дефицитных товаров и продуктов только-только хватает на закрытые распределители и спецснабжение для самих партийных функционеров. Она, конечно, обещает продвижение по лестнице чинов, но ведь высоких постов на всех не хватит. Что же остается?

Остается все тот же чингисхановский дар — освобождение от ответственности, бесценная в условиях неправового общества могучая заступа. Послушному и преданному хозяйственному деятелю негласно обещано, что «пропасть не дадут», что ко всему, что он натворит по приказу сверху или по собственной бездарности, халатности, порочности, отнесутся с отеческим пониманием и снисходительностью. Самое худшее, что ему грозит, — это разнос, выговор, перевод на другое предприятие, но очень редко — с понижением оклада. (Карикатура в «Крокодиле»: Что нам делать с этим директором? Куда его перевести? Ведь он привык разваливать только крупные заводы».)