Без буржуев

Нечего и говорить, что миллионы хозяйственников принимают эти условия и за одно только сознание укрытости под всесильной партийной дланью служат верой и правдой. При этом бездарные, небрежные и порочные служат с утроенной преданностью. И партийная власть выполняет обещанное, пропасть своим не дает. Нужно сделать что-то из ряда вон выходящее, чтобы утратить партийное покровительство. Человека, доказавшего свою безусловную преданность, будут защищать и выцарапывать из рук правосудия даже в случае совершения им прямого преступления. Вымогателя Жукова укрывал от следствия райком партии. Расследования хищений сахара в Волоконовке тоже упирались в облеченных властью партийных заступников. Торговцы жилплощадью из Алма-Аты получили большие лагерные сроки, но те, кто давал им взятки, преспокойно продолжают жить в добытых незаконным образом квартирах и не имеют даже партийного выговора (ЦП 26.12.77). На Тальменском заводе тракторных агрегатов (Алтайский край) секретаря парторганизации просили довести до сведения райкома, что директор завода начал пить уже и в рабочее время и совершенно развалил производство. Но секретарь отвечал, что ему вмешиваться неудобно, потому что директор — сам член бюро райкома (ЦП 17.7.77). Воровка Здановская из Тихвинского треста столовых имела в качестве главной подручной секретаря парторганизации треста Т. К. Доброву, которая даже не была привлечена к суду (ЛП 25.6.77).

Да это и не может быть иначе.

Совершать должностное преступление в одиночку в наше время стало практически невозможно. Администратор может решиться на крупное злоупотребление только в том случае, если будет чувствовать мощную поддержку за своей спиной. Под карающий меч попадают только те, кто, обнаглев от безнаказанности, зарвался и перешел границы, внутри которых местная партийная власть остается всесильной. А границы эти весьма широки. Ведь любая жалоба, направленная в вышестоящие партийные органы, будет послана обратно в райком с резолюцией: «разобраться и доложить». И чаще всего райком, проведя формальное разбирательство, доложит наверх: «Факты не подтвердились». А уж как будет поступлено с жалобщиками, это целиком остается в его власти.

д. Последнее средство

«— Я пригласил вас, господа, — говорит гоголевский городничий, — с тем, чтобы сообщить вам пренеприятнейшее известие: к нам едет ревизор из Петербурга».

— Я собрал вас, товарищи, — скажет современный городничий — первый секретарь райкома, — чтобы сообщить вам пренеприятнейшее известие: к нам приехал журналист из Москвы.

Не сам, конечно, подневольный писака, не имеющий никакого веса в партийной иерархии, страшен районной обойме. Угроза таится в факте его присылки. Ибо чаще всего приезд журналиста означает одно: каким-то образом сведения о наших местных делишках дошли до очень высокого начальства. И начальство так разгневано, что собирается покарать нас не выговором, не переводом в другое место, даже не понижением в должности, но самой страшной карой — выставлением на публичный позор. Оглаской.

Как термиты, уверенно движущиеся в темноте своих переходов, всюду проникающие, жующие, подтачивающие, мгновенно замирают, а потом и гибнут под лучами света, так и вся деятельность партийно-административного симбиоза мгновенно оказывается парализованной, когда с нее убирают покров безгласности. И время от времени, убедившись в том, что все прочие контрольно-карающие силы не могут пробить сложившуюся стену местной коррупции, высокие инстанции прибегают к этому последнему средству. Они дают мастеру острой тематики карт-бланш, они спускают газетную братию со сворки, чтобы она задала отбившимся от стада овцам хорошую трепку, чтобы напомнила им и всем прочим: безнаказанность и укрытость, которыми вы пользуетесь, — не беспредельны.

И грустно, и смешно.

Дойдя до полного тупика в колхозном производстве, власти возвращают крестьянину в личное пользование полоску земли.

Столкнувшись с застойными болезнями товарообмена, собирают снабженцев на ярмарку в Нижний Новгород, пытаются воскресить навеки проклятый рынок.

Убедившись в своем бессилии перед коррупцией, приоткрывают щелку для гласности.

У читателя этой книги может создаться обманчивое впечатление, будто советская пресса ничем, кроме критики и разоблачений, не занимается. На самом же деле такое происходит очень редко. Газетные вырезки, использованные здесь в качестве документальной основы, составляют по своему объему, в лучшем случае, одну сотую от общего потока печатной пропаганды. Но тем не менее каждый мелкий и средний начальник помнит, что такое случается, что в один прекрасный момент это может обрушиться и на него, что приедет «щелкопер, бумагомарака, чина, звания не пощадит, и будут все скалить зубы и бить в ладоши».

Вот, например, правил в Алтыарыкском районе Ферганской области Узбекской ССР первый секретарь М. Султанов. Район держал в строгости, все у него по струнке ходили, пикнуть не смели. Как вызовет на бюро председателя колхоза, как закричит на него: