Без чувств, без эмоций, выжить (СИ)

Включив телевизор в холле, прощёлкал несколько каналов, и на новостном спустя пятнадцать минут показали разорванные куски металла, и фото знакомых мне лиц, показали ещё фото мужчины старшего поколения, и всё, что я понял, это словно Раша, скорее всего, что девушка была русской. Но откуда…

В студии царила тягостная атмосфера, но всё же я решился на то, чтобы сказать о кончине их коллеги.

С этого дня многое изменилось. Я, Сергей и Никита, могли выходи́ть только с одобрения Олега. Остальные не могут выходи́ть вообще.

Охранники поселились в холле у выхода, а спали они поочерёдно в коморке, которую оборудовали для Сергея. Комендант же вернулся в спальню на втором этаже. После трёх дней согласования каждого моего выхода, то оплатить завтраки, то встретиться с ним же, чтобы отдать документы Насти, то, чтобы подписать доходы и расходы студи, то отчёт по заработку актёров, то забрать конверты с деньгами для актёров, то опять забрать конверты, которые он привёз, чтобы я спрятал. Так что к среде, когда были похороны, мою персону вынесли за рамки согласовываемых. Со мной на похороны отпустили лишь Никиту, закрытые гробы и незнакомые люди вокруг, делали для меня саму церемонию каким-то фарсом.

Из близких у девушки никого не было. Никаких кровных родственников. Оказалось, что она выросла в детском доме. Я отправил телеграмму в детский дом, хотя Олег был против. Отец парня был весьма уравновешенным и приятным мужчиной, именно его предложением было похоронить молодых людей вместе. Ему объяснили, что они состояли в отношениях длительное время; думаю, от него скрыли, что знакомы они были лишь несколько месяцев, а может это хорошо разыгранный пиар, для того чтобы не афишировать случайностью происходящего куда трагичней, что погибла пара почти новобрачных. Меньше вопросов, меньше копаний, измышлений и прессы. Возможно, это заставило отца парня, поинтересоваться знают ли родственники о гибели девушки, но, узнав, что она была сиротой, даже продемонстрировал грусть, а в следующих новостях уже проговорили, что она была сиротой и даже дополнили, что она была беременной, на начальном сроке. Это мне было, скорее всего, фарсом. Пиарщики отмывали семью парня в этой истории всеми способами. Придав истории большей меланхолии, заставили всех говорить об этой истории в рамках трагедии почти Шекспировского уровня. В любом случае правды мы теперь не узнаем, никогда. Да, она никому и не нужна эта правда.

«Спи девочка, ты была очень умной, очень красивой и очень смелой, а эти три качества вместе способны погубить любого».

За самим процессом следило множество СМИ, и некоторые из них были допущены к тому моменту, когда папаша толкнул очень горестную речь, едва сдерживая порывы. Церемония прошла быстро и строго по сценарию.

«А думали, что хуже быть не может»

В студии царило угрюмое настроение, словно кто-то выключил тумблер звука. Можно было слышать шуршание резиновых тапок Сергея, перешёптывания девушек на кухне, которые говорили о мелочах: «где средство для мытья посуды?», «а где соль?», «убери кружку», «отнесу чай Машке». Девушка переживала историю Насти гораздо эмоциональней, чем остальные, хотя и во всё слыла интровертом. Только взрыв хохота в холле у входа заставил всех без исключения вздрогнуть, озираясь.

Вот уже третий день охранники проявляли себя в полной красе, это были как на подбор неадекватные мужчины, один другого хлеще, хотя была и брешь во всём этом. Они вошли в уже сложившуюся историю, а это всегда сложнее.

— Вы, что вытворяете? — Накинулся на гогочущую троицу. — Знаете, что у нас сегодня сложный день.

Смолкнув, все трое потупили глаза.

— А нам, то что? — Воскрес их босс в дверном проёме.

— Василий? Ведь так? — Эмоции внутри меня бушуют с силой торнадо.

— Ведь так! — Ответ достойный, ну что ж.

— Василий, рекомендую включить любой федеральный Австрийский канал и убедится в весомости ситуации. Свёкор нашей девочки, — последние слова я отчеканил с особой яростью в голосе. — После столь близкого и совместного горя он явно пойдёт навстречу, чтобы одним разом вышвырнуть квартет лиц с туристической визой, за пределы шенген зоны без возможности вернуться. — Выдержав секундную паузу и театрально сменив интонацию, заключил короткой фразой. — Вы в курсе, кто отец того парня?

Его лицо не выражало ничего, кроме глупейшей злости на ситуацию, заодно на меня и на своих подопечных, которые своей глупостью создали эту ситуацию. Нам обоим повезло, что у него хватило трезвомыслия сдержаться и промолчать, сжимая кулаки, он отступил. Охранники ретировались, ситуация позволила усмирить их на некоторое время, достаточное чтобы перевести дух, но, к сожалению, недостаточно, чтобы продолжить жить.