Без дорог

— В медведя. Но, наверное, промахнулся! — и отдал Гавриле централку.

Впервые в жизни Рыжов понял, что значит «трясутся поджилки»… Пока Гаврила и Ванюша возились с его ружьем, он отсиживался на земле, скрывая, что не может стоять на ногах. Наконец с трудом поднялся с земли. Ноги в коленях продолжали непроизвольно дрожать. Глубоко вздохнув, он попросил закурить.

— Не пристрелялся еще к ружью… — сказал он смущенно, — должно быть высит оно у меня.

— Всяко бывает! — отозвался Гаврила. — А велик ли мишка был? Далеконько ушел! Собак не слышно.

— Да, пожалуй, когда на задних лапах стоял, с меня! А может чуть и поболее! — в раздумье ответил техник.

Гаврила посмотрел на техника, покачал недоверчиво головой и, раздвигая траву, зашагал по зимнику. «Вот уж у страха глаза велики», — подумал проводник, но ничего не сказал и строго посмотрел на сына, который весело улыбался, едва сдерживая смех.

Уже в сумерки отряд выбрался из ломов к зимовью, которое расположилось в долинке маленькой речки. Одинокое и безлюдное летом, оно затерялось на середине между Тасеевой и Ангарой в окружении непроходимого леса. Одинокая сторожиха была рада пришельцам и, сидя за большим самоваром, угощала подслащенными ягодами и свежим вареньем.

Собаки не возвращались, и Гаврила часто выходил за дверь, трубя в дуло своей централки. Наконец поздно вечером, тяжело дыша, Белянка и Бусый прибежали и, не притронувшись к птичьим костям, улеглись на крыльце. Освещая керосиновой лампой, Гаврила долго осматривал их и гладил отросшую к зиме шерсть.

— Сытыми прибежали! У Бусого правое ухо разодрано. Не иначе, товарищ Рыжов, твой мишка свой век уже дожил! — усмехаясь, сказал Гаврила, входя в горницу и впервые обращаясь к технику по фамилии. Тот молча посмотрел на него и ничего не ответил.

Искать убитого зверя было некогда.

* * *

С тех пор прошло больше двенадцати лет. Далеко на западе нашей Родины отгремела тяжелая война. Наступил первый послевоенный год. Высоко в небе, сверкая серебряной молнией, застрекотал самолет. Он несколько раз пролетал над Усольским — то на юге, то над самым селом, то на севере, пока не скрылся за лесом. Но стрекот мотора еще долго отрывал от игр ватагу ребят. Поднимая к глазам ладони, они старались разгадать направление равномерных, прямолинейных маршрутов в воздухе. С самолета делалась аэрофотосъемка.

Через месяц или два после этого с Ангары в Усольское пришел маленький серенький катерок, а с верховьев, не то с Чуны, не то с Бирюсы, через порог Дурак сплавился немноголюдный отряд геологов.

Прибывшее на катере начальство с широкими золотыми нашивками на рукавах было радостно встречено тремя загорелыми в длинных спортивных штанах девушками и обросшим бородой и усами мужчиной. Такова уж судьба! Обычно на полевые работы мужчины уезжают юнцами, а приезжают обросшие, солидные и возмужавшие.

Мужчину звали Сережей, он был недавно демобилизован и снова возвратился к своему любимому занятию — геологии. Работая начальником партии в недавно организованном с большими перспективами учреждении— «Аэрогеология», он с энтузиазмом осваивал новое и теперь неотъемлемое «подспорье» в работе геологов — аэрофотоснимки, особенно ценное потому, что его отряд не имел подробных карт.

В просторной избе, на чистом, выскребленном с песком полу, из снимков был сделан накидной монтаж[116] и по нему карандашом проведены границы стратиграфических толщ[117]. В пестрых мешочках на окнах и ящиках лежали образцы горных пород. В углу были сложены в кучу палатки, котлы и чайники вперемежку с седлами и конской сбруей. Вдоль стены лежали сложенные спальные мешки и на них теплая одежда.

Человеку постороннему могло показаться, что он попал не то в учреждение, не то в упаковочный склад, не то во временное общежитие, которое куда-то переводилось. Но кажущийся на первый взгляд хаос, был на самом деле естественным и высокоорганизованным состоянием походной лаборатории отряда, в которой подводятся предварительные волнующие итоги пройденным маршрутам и сделанной за лето полевой работе…

Впрочем, в такие дни сборов руки и ноги у молодежи излишне подвижны, они могут быстро и долго работать, но голова?!.. Голова уже далеко! Она там, где родные и знакомые, где учатся подруги и товарищи, а может быть и будущие родственники!.. Пятый курс редко проходит без свадеб, женихов и невест!

Начальство приехало немного рановато — в самый разгар последней «адсорбции»[118] отрядом образцов, из-за которых нередко возникали споры и приятные воспоминания о тех местах, где они были взяты. Может быть именно к этому времени, чтобы оказать нужную помощь, и подоспело начальство — человек с большим опытом полевых работ? Невзирая на свои отличительные нашивки, засучив рукава, он с увлечением помогал проводить эту адсорбцию для экономии средств на багаже.

После вручения стопки писем, которая быстро разошлась по адресатам, после шумных и радостных возгласов девушки подвели начальство к огромному, как татарский гроб, ящику, в два с лишком метра длиной и шириной чуть не в метр.