Без гнева и пристрастия

– Красиво, некрасиво… – бормотал Леша, держа на весу полуметрового коня и соображая, куда его поставить. – Главное – дело сделано!

И, как бы в подтверждение правоты своих слов, уверенно, со стуком поставил коня.

– Ну если так, – двинулся Иван к дверям зала, – пойду послушаю, что у них там творится.

А творилось вот что: разоблачали и клеймили отступников. Разоблачали и клеймили истово, остро, принципиально. Благо за глаза: отступников-то в зале не было. Когда Иван по-школьному заглянул в щель, с трибуны горестно восклицал пузатый ответственный дядя:

– И чего им не хватало? Молодые, энергичные. Им доверили ответственные места в нашем руководстве, они могли бы плодотворно трудиться на благо нашей родины. Мы им доверяли, мы ими гордились! Как же: один – герой афганской войны, другой – из самых молодых профессоров нашей страны. Они были нашей надеждой на будущее, и вот те на! А все нынешняя жизнь, с ее культом доллара. В такой жизни-то желания разгораются, запросы вырастают непомерно, вот они и захотели властвовать над нами. Они – перерожденцы, и их перерождение – еще одно подтверждение полного развала моральных устоев, к которому нас сознательно ведут сегодняшние правители.

– Сто сорок вторая, – удовлетворенно констатировал счет своих побед Слава, попутно занося цифру в записную книжку. А генерал Леша, делая вид, что поражение – всего лишь следствие его занятости судьбой движения «Патриот», деловито спросил у Ивана:

– Ну и что там?

– Жизнь в борьбе! – ликующе сообщил Иван.

Генерал энергично подошел к двери, через голову Ивана заглянул в щель и попал на самое интересное.

Со стороны интеллектуалов донесся знакомый звонкий голос, вежливо попросивший:

– Будьте добры, предоставьте мне пару минут.

Председатель, обалдевший от шаманских завываний обличителей, слово вежливому молодому человеку дал, радостно возгласив:

– Слово представителю молодого поколения. Нашей, так сказать, смене!

Элегантный молодой человек с меловой бумажной трубкой в руках, следуя примеру молодого генерала, вспорхнул на сцену и остановился у трибуны, словно примериваясь к ней.

– На кафедру, на кафедру, молодой человек! Евсеев, кажется? – взбодрил его председатель, полагая, что тот заробел.

– Евсеев, – подтвердил молодой человек и вдруг заупрямился. – Зачем мне на кафедру? Я говорить не собираюсь.

– Но вы же просили пару минут на несколько слов! – возмутился председатель.

– Просил, – согласно кивнул Евсеев. – Но эти слова я не скажу, а покажу.

И, развернув свой рулончик, оказавшийся самодельным плакатом, ловко и быстро пришпилил его к трибуне двумя кнопками. Плакат старославянской вязью, весело раскрашенный разноцветными фломастерами, бесшабашно оповещал всех: «Какой он патриот, если он пидар!»

Простодушный милицейский возглас, уже ставший афоризмом, произвел на зал, весь день старательно пытавшийся этот афоризм забыть, впечатление необычайное. Реакция была единодушной: все, без исключения, неудержимо захохотали! Нет, исключение все-таки было. В первом ряду в мраморной неподвижности сидел Марков.

Первой отсмеялась и опомнилась мобильная Сусанна Эрнестовна. Она сейчас была уже не Сусанна, а как бы неистовая Марианна, символ французской революции, на баррикадах. Только фригийского колпака не хватало. Зато баррикада была – ярко освещенная сцена. И враг был – нахальный мальчишка.

Она кинулась к трибуне, сорвала плакат, разорвала его пополам, бросила обрывки на пол и завопила:

– Мерзавец! Хулиган! Вот отсюда, вон!

– Я как раз и собрался сделать это, – не особо форсируя голос, но весьма и весьма отчетливо произнес мальчишка Евсеев. – Со всеми своими друзьями.

– Убирайтесь! Убирайтесь! Воздух чище будет! – не помня себя, надрывалась Сусанна.

– Насчет воздуха не знаю, – сказал Евсеев. – Но вам, милая дама, грозит странная участь: в ближайшее время вам предстоит стать главной героиней картины на библейский сюжет «Сусанна и старцы».

Он спрыгнул со сцены и пошел к выходу. За ним двинулись интеллектуалы.

– Объявляется перерыв! Перерыв! – прокричал в безнадеге председатель. Участники конференции сноровисто двинулись к дверям, и они невольно присоединились к неспешно покидающим зал интеллектуалам.

Глава 9

Сенсация, сенсация! Первым номером последних новостей шли красочные сообщения о неожиданном расколе движения «Патриот».

На экране телевизора «Сони» в превосходном качестве изображения появился стройный, хотя и немолодой, но весьма привлекательный для стремящихся к истинной мужской любви особей обоего пола вождь движения «Патриот». Появился он на ступенях Дома культуры.

Оператор, снявший эффектный общий план, когда к вождю со всех сторон, как гончие на сдавшегося волка, ринулась стая озверевших представителей средств массовой информации с камерами, микрофонами, диктофонами, сам тоже сумел пробиться в первые ряды, и следующий крупный план отчетливо фиксировал и личико вождя, и микрофон телекомпании оператора, который совал герою дня коллега-репортер.

Их компания выиграла соревнование: коллега-репортер и здесь всех опередил, первым задав вопрос: