Без гнева и пристрастия

Спичка прогорела, я запалил новую и без особого удивления убедился, что жертву в дом мэра привезли Сэм Варниц и Грег Брод. Изображение на третьей фотокарточке получилось размытым и блеклым, словно снимали исподтишка, но опознать эту парочку продажных полицейских рядом с пока еще живой девушкой удалось без всякого труда. На четвертой фотографии они оказались запечатлены на фоне служебного автомобиля в момент, когда усаживали в него Шарлотту; там уличные фонари крайне удачно осветили и регистрационный номер, и мрачные лица напарников.

Этот снимок я сунул в карман. Пригодится.

Интересно, Жорж Кук решил подстраховаться и сделать несколько дополнительных кадров по собственной инициативе или это заказчик приказал ему подготовить компромат на исполнителей?

А в существовании заказчика сомнений не оставалось ни малейших. Головорезу, двум продажным полицейским и беспринципному фотографу не было никакого резона подставлять мэра по собственной инициативе.

Был кто-то еще. Кто-то достаточно умный, чтобы остаться в тени, сделав грязную работу чужими руками, без привлечения людей из ближнего круга. Впрочем, выбор исполнителей и стал его главной ошибкой. Либо Жорж Кук запаниковал и решил выйти из игры, либо он вознамерился сорвать большой куш. В любом случае от него пришлось избавиться.

Я запалил очередную спичку и взглянул на последнюю фотографию, но на этом снимке не оказалось ничего криминального. Просто Шарлотта Ли соблазнительно изгибалась, копируя позу Лили Руан с афиши «Поцелуя ангела», висевшей на стене у нее за спиной.

Этот снимок здесь зачем? И где он был сделан? Точно ведь не в доме мэра. Но тогда где?

И почему он показался Жоржу столь важным, что тот присовокупил его к остальному компромату?

Вернув последнюю фотографию обратно в конверт, я отыскал негатив этого кадра, остальные кинул на ступеньки, поднес к ним спичку — и фотопленка вспыхнула ослепительным пламенем и прогорела в мгновение ока.

«Негативы как воспоминания», — подумал я, сжигая «лишние» фотографии, — некоторые врезаются в память на всю жизнь, другие развеиваются, стоит только переключиться на что-то иное.

Будем считать, я переключился. Переключился на заказчика.

А исполнители… да кому интересны покойники? Они свое уже получили. Нельзя дать им испортить себе жизнь, никто не должен связать меня с убийством двух полицейских.

Я задумчиво посмотрел на заворочавшегося детектива, но избавляться от неудобного свидетеля, разумеется, не стал.

— Какого черта, Виктор? — прохрипел Алан, поднимаясь на ноги. Покачнулся, оперся о стену и уставился на меня: — Какого черта ты творишь?

— Тебе никогда не говорили, что не стоит направлять оружие на коллег?

— А тебе никогда не говорили, что не стоит скрывать от коллег улики? — не остался в долгу детектив.

— Держи, — швырнул я ему конверт.

Портер перехватил его одной рукой, другой прикоснулся к рассаженному подбородку.

— Ну ты и гад!

— Выстрелить мне в голову, по-твоему, отличная идея?

— Я не собирался стрелять! — рявкнул Портер. — Ты же по-хорошему не понимаешь! Темнишь, информацией не делишься! Что мне еще оставалось делать?

— Выстрелить мне в голову?

— Хотел бы выстрелить — выстрелил, — резонно заметил Алан. — В любом случае для тебя это не смертельно, так что не изображай оскорбленную невинность!

— Каждое попадание сущности отнимает несколько лет жизни, — сообщил я. — Это немного серьезней зуботычины, не находишь?

— Ладно, извини, — пошел детектив на попятную и помахал конвертом: — Что здесь? — Потом потянул носом воздух и нахмурился: — И что ты сжег?

— Загляни внутрь, — посоветовал я.

Алан достал фотоснимок и запалил спичку. Какое-то время он рассматривал изображение, потом задул огонек.

— Это Шарлотта Ли?

— Она самая.

— Каким образом это все связано? — озадачился детектив, но тут же встрепенулся: — Нет, стой! Что ты сжег? — потребовал он ответа. — Что было на тех снимках?

— На тех снимках? Ничего важного. Доказательства участия двух полицейских в убийстве племянницы члена городского совета, только и всего, — ответил я в общем-то чистую правду.

— Это были улики! — возмутился детектив. — Ты уничтожил улики!

— Что нам до наказания мертвецов? Пусть упокоятся с почестями, возражать не буду, — фыркнул я. — Надо найти того, кто их нанял. Заказчика.

— Чушь собачья! — выкрикнул Алан. — Тебя честь мундира беспокоит, так? Не хочешь перетряхивать на людях грязное белье?

— Не говори ерунду, — поморщился я, баюкая отбитую руку. — Наказание покойников не стоит обвинения в их убийстве. Или тебе не терпится угодить за решетку?

— Послушай, Виктор…

— Нет, это ты послушай! — рыкнул я. — Если возникнут малейшие подозрения в нашей причастности к смерти этих выродков, нас отстранят от расследования и отдадут под суд. Может, в итоге и оправдают, да только подумай, сколько времени будет упущено! Что станется с расследованием, а? Я не позволю тебе все запороть! Понимаешь? Не позволю уйти от возмездия истинному виновнику этого преступления! Убийцы Шарлотты мертвы, но заказчик разгуливает на свободе, так что возьми себя в руки! Нам надо работать!