Без иллюзий

Молодой человек уставился в большое заднее стекло. Как будто его толкнули в сторону от дороги, по которой он хотел пройти в недавнее прошлое.

Трамвай раскачивался из стороны в сторону, из-под него тянулись рельсы, убегали назад; сверху тянулась высоковольтная линия, питающая электрический ход вагона; стучали пары колёс. Только молодой человек, погружённый в свои мысли, был не здесь. Ему слышалось совершенно другое, недавнее, ещё не поблекшее, ещё отражающее холодный свет высоких звёзд, но уже недосягаемое.

Несколько раз останавливался трамвай, впускал внутрь себя людей или ждал, когда светофор пропустит его, прежде чем молодой человек опять достал телефон.

«Любимая».

Он нажала на неактивную беседу. Последнее сообщение пришло ещё летом. В самый его разгар, когда солнечное горнило раскалялось добела, а деревья, вплоть до самых маленьких листочков, были полны горячего, живого сока. Тогда же контакт был в последний раз в сети.

–– «Не пиши. Пока»

23 июля 16:31 –

– Пока, – еле слышно сказал молодой человек, но не закрывал окно с сообщениями. Смотрел. Пробежал вверх, дошёл до последнего от неё сообщения с поцелуем. Оно оказалось уже лишь в мае. Май. Наступит ли он когда-нибудь вновь? Вполне может случиться так, что он затеряется в холодной выси и остынет, превратившись в недосягаемые перистые облака.

Трамвай остановился на очередной остановке, постоял немного и поехал дальше.

– Ах ты! Стой! Стой! – крикнул молодой человек, опомнившись, но было поздно. Нужная остановка осталась позади.

***

Утро разрасталось, ширилось. Нагревался воздух. Повеяло ушедшим летом. Его тёплое дыхание подняло сухие листья – зашелестела осень. Карусель времён года кружилась вокруг жёлтого трамвая, бегущего по рельсам вперёд.

Яркий шарик красного цвета влетел внутрь вагона, а вслед за ним вспорхнула маленькая девочка. Совсем как солнышко.

– Бабушка, бабушка! – звонко позвала она, – давай скорее, а то трамвай сейчас без тебя уедет!

– Не уедет, не уедет, – отозвалась абсолютно седая старушка, одетая в вязаную кофту красного цвета, чёрные тёплые штаны и в разношенные кроссовки.

– Анюта, беги место занимай! А то пока я поднимусь…

– А я заняла!

Анюта действительно уже крутилась на сиденье, с детским нетерпением ожидая, когда же бабушка придёт к ней.

– Сюда! – позвала она, помахала рукой. Весело задёргался шарик.

Пассажиры, отставив в стороны свои дела, разговоры, невольно стали наблюдать за светлой девочкой, как вихрь с полей ворвавшийся и принесшей удивительные впечатления. Волосы её, собранные сзади в хвостик, были перетянуты пятью резинками разных цветов, а у висков спускались ровные пряди, до самых щёчек. Улыбка её была, как журчащий ручеёк, оканчиваясь неглубокими ямками. Абсолютно ровными рядами белели молочные зубы. За карими глазами веселилась шкода. Неутомимая энергия била из девочки упругим ключом, освежая вагон, с ног до головы окатывая пассажиров.

Анюта приплясывала от нетерпения.

– Бабушка! Ну, что ты так долго!

– Иду, иду я, – аккуратно передвигая ноги, бабушка наконец-то добралась до внучки.

– Смотри! – Анюта ткнула пальчиком в стекло.

– Подожди, дай я сначала присяду, а потом уж и посмотрю.

Бабушка со вздохом опустилась на занятое внучкой место, а та уселась на её коленки.

– Тяжёлая ты уже…

– Смотри, смотри же! – не обращая внимания на причитания, Анюта не отрывала взгляда от неба.

– Так, и что там, что там?

– Смотри, не видишь что ли?

– Что не вижу? Куда же я смотреть должна, Анюта?

– Бабушка, ну какая ты непонятливая! Туда куда смотрю я!

Близстоящие пассажиры, ставшие невольными свидетелями, как по команде, улыбнулись и сами стали украдкой вглядываться в окно, стараясь уловить то, что так заинтересовало маленькую девочку. Эту бьющую ключом жизнь.

За окном всё было, как и всегда: дорога с шумящими автомобилями, столбы электропередач, уличных фонарей, высокие тополя с сухой листвой, жилые дома – старые, новые, чуть выше рекламные растяжки. Городская улица.

– А куда ты смотришь, Анюта? Ну ка, скажи мне, – задала волнующий всех вопрос бабушка.

– Вверх, бабуль! Вверх! На небо! – расстраиваясь от того, что бабушка не понимает куда надо смотреть, когда она сразу увидела, как только посмотрела в окошко, звонко крикнула внучка.

– Ох-хо! Разошлась! Не ругайся, не кричи! – сделала замечание бабушка. Впрочем, совсем не строгое.

И действительно, когда бабушка, а вместе с ней и другие пассажиры посмотрели, наконец, на небо, то увидели целых три воздушных шара.

– Теперь видишь, баб, видишь, видишь? – подпрыгивала на коленках Анюта, закидывая назад и вбок голову, чтобы убедиться, что бабушка увидела.

– Вот, да-да, вижу, теперь вижу, – прищурилась та, – кажется, то воздушные шары поднялись? Ну, надо же. Батюшки! Давно не видела их.

– Правда здорово! Ну, скажи же, что здорово, да!