Без имён

Самый вероятный ответ я гнал от себя, но он все равно маячил и отравлял наш вечер.

Моя незнакомка ушла из спальни, и я поспешил следом, не желая отпускать её сейчас. Она стояла у окна, смотрела в чернильную ночь, продолжая обнимать пальцами свою шею.

Я подошел, встал сзади. Она тут же прильнула спиной к моей груди. Мы идеально подходили друг другу. Наши тела соединялись столькими волшебными способами и так удачно. Но сейчас я впервые осознал, что она не моя.

Я знал с самого начала, что нам вообще нельзя видеться. И уж точно я не планировал превращать эти встречи в отношения или даже привязанность. Но почему же, черт подери, меня самого словно придушили. Почему так больно, вашу мать? Почему хочется приковать её к кровати и не отпускать в настоящую жизнь, где есть мужчина, который смеет делать ей больно.

- Пожалуйста, не спрашивай меня, - взмолилась она, почти плача. - Мы ведь договаривались...

- Знаю, - выдохнул я. – Но…

Эта договоренность связывала мне руки и запрещала спрашивать.

- Пожалуйста, - повторила. - Ты мне так нужен, но я не могу сказать. Я не хочу говорить об этом. Тебе не нужно знать.

- Знаю, - повторил я.

- Если ты узнаешь хоть что-то, я больше не приду. - Она развернулась в моих объятиях и добавила: - А мне так хочется приходить к тебе.

В глазах стояли слезы. Она улыбалась, но на лице не было радости. Разве что где-то в глубине прекрасных глаз я видел каплю надежды. Не на будущее, а что я не буду её спрашивать. Что она сможет возвращаться ко мне.

Разве мог я убить эту надежду?

- Ты останешься со мной? - спросил я, отказываясь от других вопросов. - На ночь. Сегодня.

- Если ты не против, - ответила она. - Я очень бы хотела.

Я выдохнул:

- Оставайся.

Ее улыбка стала шире и теплее. Кажется, ей необходимо было провести со мной сегодня как можно больше времени. Я притянул её к себе, крепко обнял. Заставил себя тоже порадоваться, что она будет спать в моей кровати, что я буду чувствовать её тепло, а утром на подушке останется легкий запах цветочного парфюма.

Трус.

Я должен был вытрясти из нее признания. Я обязан был избавить её от мучений. Я мог ей помочь.

Но сейчас не имел права вмешиваться. Секс без имен – единственное, что она позволяла, чего я сам изначально хотел. Поэтому обнимать её всю ночь – это максимум того, что я мог себе позволить.

Кажется, мы оба не имели права даже надеяться. Но нам точно следовало наслаждаться встречами на двести процентов.

- Пойдем в постель, - позвала она, аккуратно выбираясь из моих объятий. - Кажется, я устала.

Я не стал спорить. Мы вернулись в кровать, но секса больше не хотелось. Она уютно устроилась у меня подмышкой, почти сразу её дыхание стало спокойнее, ровнее. Я не сдержался и проговорил:

- Никто не имеет права делать тебе больно, детка.

- Знаю, - ответила она обреченно, словно подражая мне.

- Ты не должна позволять ему.

- Знаю.

- Пожалуйста, приходи ко мне, когда захочешь,- почти умолял я, удивляясь себе. - Приходи чаще.

- Приду, - тихонько сказала она и потерлась носом о мой бок. - Спасибо.

Я погладил её по лечу. Через несколько минут она уже сопела, уютно и славно.

А я еще половину ночи не мог заснуть. Перед глазами так и стояли синяки на нежной коже. Я пытался представить, но так и не мог, каким животным нужно быть, чтобы сметь тронуть эту нежную шею. Она ведь такая маленькая, хрупкая. Только конченый скот поднимет руку на такую кроху.

Осознание, что в жизни моей незнакомки тоже полно дерьма, терзало мое сердце. Мои проблемы даже стали какими-то незначительными по сравнению с тем, что отражалось в её испуганных несчастных глазах. Она пришла ко мне сегодня с такими глазами. Она смотрела на меня, умоляя не спрашивать, тоже страдая.

Мне бы очень хотелось быть для нее горячим приключением, а не убежищем от бед. Но жизнь, как всегда, имела мои желания во все места. Моя незнакомка приходила, чтобы спрятаться от своих проблема не только весело поебаться. Этого, конечно, тоже было в достатке. Но, к сожалению, на сексе наше веселье и заканчивалось.

Я с трудом представлял, что будет, когда мои дела здесь закончатся. Что с ней станет? Меня ведь пристрелят, скорее всего. В лучшем случае, придется удирать из страны, теряя тапки.

“Забрать её с собой” - тут же подсказало сердце.

Я зажмурился, стараясь избавиться от этой мысли, но она засела в голове где-то рядом с пониманием, что моя девочка живет с абьюзером. Он ведь трахает её, черт подери.

Мне нельзя было даже думать об этих вещах. Как когда-то я запрещал себе думать о смерти брата, отбросил и мысли о грязных лапах другого мужика на коже моей незнакомке. Но знал, что все вернется. Навязчивые идеи, которые превратятся в планы, которые я обязан буду воплотить.

Женька не хотел, чтобы я мстил. Но он не мог меня остановить теперь. А вот с моей незнакомкой все было сложнее.

Меня разрывало желание растолкать девчонку и спросить, есть ли у нее загранпаспорт. Обозвав себя идиотом раз пятьсот, я все-таки заснул, не наделав глупостей.