Без имён

Он замер, отложил все в сторону и неспешно обернулся. Словно этот момент был слишком хорош, чтобы спешить. Он тоже предвкушал встречу. И я его не разочаровала.

Глаза моего незнакомца блестели, были чуть влажные. Он прищурился, рассматривая меня с головы до ног. А потом проговорил:

- И каждый вечер, в час назначенный

(Иль это только снится мне?),

Девичий стан, шелками схваченный,

В туманном движется окне.

И медленно, пройдя меж пьяными,

Всегда без спутников, одна

Дыша духами и туманами,

Она садится у окна.

Незнакомец не прекращал смотреть на меня снизу-вверх. И тут до меня дошло. Стихи нараспев. Едва уловимый запах алкоголя. Влажный блестящий взгляд.

- Ты пьян?

- Выпил, но вряд ли меня можно считать пьяным.

Я улыбнулась. Он был немного пьян. Не в стельку, но и не ограничился одним бокалом. Коснувшись шелкового подола платья, он продолжил нездешним чарующим голосом:

- И веют древними поверьями

Ее упругие шелка,

И шляпа с траурными перьями,

И в кольцах узкая рука.

Я вздрогнула и сразу же потрогала свои пальцы. Нет, кольца не было. Просто стихи.

Ладонь заскользила по ноге, которую я щедро выставила в разрез юбки.

-Ты же знаешь, что это стихи о проститутке? – наиграно обиженно поинтересовалась я.

Он поднял голову, не без труда отрываясь от рассматривания моего бедра в контрасте с темным шелком. Незнакомец тоже улыбался и не собирался соглашаться с моей трактовкой Блока.

- Они о Прекрасной Даме, - возразил он.

- Что прекрасная дама делает каждый день в кабаке? Очевидно, что работает.

Он сузил глаза, схватил меня за запястье и усадил на себя верхом.

Аромат его дыхания тут же пробрался в мой нос. Это не было противно. Он пил не водку и не виски. Я терпеть не могла запах крепкого алкоголя. От моего незнакомца пахло чем-то знакомым до боли. Родным и прекрасным. Я не могла вспомнить ассоциации четко, но сердце сжалось от сладкой боли и желания дышать моим загадочным мужчиной, выпить его досуха, вжаться и пропитаться им.

Я подалась вперед, устраиваясь одновременно удобнее у него на коленях. А он продолжал читать «Незнакомку» Блока, дыша мне в губы блаженством.

- И странной близостью закованный,

Смотрю за темную вуаль,

 И вижу берег очарованный

И очарованную даль.

 Глухие тайны мне поручены,

Мне чье-то солнце вручено,

И все души моей излучины

Пронзило терпкое вино.

Наверно, он продолжил бы до конца, но я не могла больше ждать. Закрыв его рот своим, я стала целовать его жадно и неистово. Он был мне так нужен сейчас. Всегда.

У меня не было права желать нам «долго и счастливо». Поэтому я забирала себе все по максимуму в этот прекрасный короткий миг. Когда он ласкал меня так же пылко и горячо. Его губы терзали мои, спускались на подбородок, к шее. Он сминал мою грудь через ткань платья, заставляя меня стонать и выгибаться.

Я ерзала, стараясь сильнее потереться о его эрекцию. Грубая ткань джинсов доставляла мне море удовольствия. Он держал меня за попку и помогал двигаться, тоже кайфуя от этих подростковых потирушек.

- Без ума от тебя, детка. Что ты делаешь со мной? – бормотал он. – Хочу тебя себе. Всю. Никуда не отпускать.

Я зажмурилась, одновременно улыбаясь и стараясь не плакать. Его слова были такими прекрасными. Я хотела бы поверить ему, хотела бы открыть все тайны. Но у моего жениха были совсем другие планы. В них не было места моей страсти. И уж точно Гриша будет не в восторге от наличия рогов.

Мне оставалось только воровать запретное удовольствие. Я бы отдала за него жизнь, но не имела права рисковать здоровьем отца.

Стараясь не думать, избавиться от этих мыслей, я затрясла головой и всхлипнула. Пришлось закусить губу до боли, чтобы не разреветься во время секса.

- Тише, девочка, тише, - уговаривал меня мой мужчина, отодвигая в стороны шелк подола и трусики.

- Хочу тебя, - выдохнула я, справившись с негативными эмоциями.

Мне удалось помочь ему с джинсами и бельем. Можно было раздеться, но у нас не было на это терпения и сил.

Он вошел в меня стремительно и глубоко. Я опустилась, поглощая его до конца. Словно в первый раз. Жадно, быстро, нетерпеливо. У нас каждый раз был, как первый, но сегодня все особенно обострилось.

- Можно я буду приходить каждый день?  - спросила я, приподнимаясь и опускаясь резко.

- Блять, детка, конечно, - ругался он, тяжело дыша. – Вообще не хочу отпускать тебя. Оставайся со мной.

Он опустил вниз чашечку лифа и впился ртом в мою грудь. Это был очень веский аргумент. Его губы сводили с ума. А когда он прикусывал сосок, я была готова остаться с ним хоть в аду. Лишь бы это не прекращалось.