Без имени

Лейб стоит посреди коридора один и ничего не понимает. Совершенно абсурдно задаваться вопросом, каким образом Рури за время отключки Лейба превратилась в седого мужика. Но это всё-таки менее абсурдно, чем представлять, как этот мужик зачем-то напялил одежду и браслет Рури в надежде выдать себя за неё. И, в принципе, на фоне всей этой магии-шмагии первый вариант как-то менее безумен. Тем более что ведёт себя этот бешеный очень характерно.

— Долго будешь пялиться ему вслед? Топай по стрелочкам, — устало напоминает неведомо когда успевший подключиться Герзе.

— Это ведь ловушка, да? Вот это всё. — Лейб уныло поводит плечами. — Он сейчас попадёт в засаду, как последний идиот, а меня подберут твои люди.

— Очень хотелось бы, Лейб. Но увы. Серьёзно, двигай уже. Я не смогу долго за тобой приглядывать.

Лейб убирает волосы со лба. Нестерпимо мутит, хочется просто лечь где-нибудь, уснуть и проснуться в своей квартире в Карси.

Прикусив ладонь, Лейб заставляет себя сделать несколько шагов. И ещё, и ещё.

— Зачем ты это всё? — спрашивает невнятно. — Сам сюда загнал. Сам помогаешь.

Герзе разбирает.

— Считай это солидарностью. Не с тобой, если что. Но вообще я тебя никуда не гнал. Развели тебя, Лейб, как лоха. Впрочем, ничего нового. — Он говорит совершенно беззлобно, но всё равно очень обидно. — Ладно, ты шагай, я ещё подключусь позже.

И Лейб остаётся в тишине. Нет, где-то на фоне ещё слышны какие-то хлопки, но к ним Лейб, считай, привык. И вовсе это не радует.

Сжав зубы и сдерживая тошноту, Лейб переставляет ноги. В боку колет. Нахрена они так бежали, если в итоге — топай, мол, не спеши? Ради сраного Герзе? Все каким-то образом покупаются на его болтовню, постоянно, вот и Рури за жалкие несколько минут купилась. Купился… ай, блин. Рури ли это вообще? Лейб уже ничего не знает. С самого начала было много странностей. Много вопросов и нестыковок. Как будто этот… человек? существо? — одновременно является ей и нет. Если такое вообще возможно. Дерьмо. Чувство, будто Лейб вот-вот рехнётся, если не уже.

Остановившись, он приваливается к стене. Сползти бы по ней и лежать…

— Лейб, что у тебя? — как назло, прорезается Герзе.

— Ничего, — сквозь зубы отвечает Лейб. — Дай отдохнуть.

— Сказал бы я, где ты отдохнёшь… — негромко бормочет Герзе.

На фоне слышатся какие-то щелчки.

— Что это за звук?

— А? Так, пытаюсь выиграть время.

— И как?

— Не очень.

До поразительного внезапно и неуместно Лейб понимает, что вообще-то скучал по такой болтовне. Нормальной, не как с Рури, едва цедящей слова. …Цедящим?

— Герзе?

— Ну?

— Кто это? Это… та Рури? Или нет?

— Не та.

Он сжимает зубы и кивает. Сделав над собой усилие, бредёт дальше, держась за стену.

— Я никогда не спрашивал. Что… было с той?

Герзе отвечает не сразу.

— Разбилась. Я видел тело.

Лейб стискивает кулаки. Зачем спросил? Что ему делать с этим знанием? Забыть?

— И она… правда была террористкой? Использовала меня?

Герзе вздыхает как-то очень тяжело и устало.

— Лейб, я что, твой психолог? Справляйся с чувством вины сам, пожалуйста. Она была из оппозиции. Положила довольно много моих людей, вёрткая была, всегда уходила. Гражданских вроде не трогала, не знаю. Любила она тебя или нет — без понятия. Я не читаю мысли.

Он замолкает и снова щёлкает чем-то.

Конечно, Герзе ему — не психолог. Но Лейб полагал, что друг. Ха, сколько вообще из всего, что он думал, близко к правде?

— Так, Лейб, — вдруг говорит Герзе изменившимся тоном. — Я не смогу вести тебя дальше. Есто дело сказал, пробуй связаться с Сейгой.

Вызов прерывается прежде, чем Лейб успевает ответить.

Есто. Так зовут этого… не Рури? Ну да, кажется, домашние его так звали.

Вот же, а Лейб ещё пробовал клеиться поначалу. И всё пытался выяснять отношения…

Кто это вообще, Храт его побери?

Лейб находит выданный Есто номер, но вызов не проходит. Если прикинуть, во всей этой кутерьме поле должно быть такое, что волосы дыбом встают от одной мысли. Да и Сейга — не дура, поди, принимать сейчас незнакомые сигналы.

Сплюнув, Лейб тащится дальше. Интересно, там, в конце нарисованного Есто пунктира, что его ждёт? Что, если нет никакой Сейги больше? Может, Лейб так и умрёт в этом отвратительно пыльном подземье.

В очередном коридоре не горит свет. Приходится преодолевать вслепую, то и дело запинаясь обо что-то — Лейб не хочет думать, обо что. Зато в следующем, напротив, светло — но совсем не так, как последнее время. Эта часть комплекса, видимо, выходит к самой поверхности. Сквозь дыру в потолке пробиваются солнечные лучи. Подумать только, вот это всё случилось прямо посреди бела дня…

Лейб смотрит на безумно яркий, жизнерадостно голубой кусок неба наверху. Не серый или бежевый, как всё вокруг последние недели. Не треклятый красный. Замечательный цвет. Аж до слёз. И воздух совсем другой, круто отличающийся от пусть и хорошо вентилируемого, но подвала. Лейб, наверное, даже мог бы вскарабкаться наверх по удачной насыпи из обломков. На самую поверхность.

Дорожка на проекции неумолимо ведёт дальше, мимо дыры. Тот путь свободен, но…