Без имени

— Ну, кто там? Алёна, пусть заходит, — раздался из кабинета властный голос.

Алёна глазами показала Евгению в сторону кабинета, и он, как мышка, прошмыгнул вовнутрь.

— Здравствуйте! Я по объявлению, — робко начал он.

Шеф, пожилой человек небольшого роста с широченными плечами и толстеньким пузиком, тупо посмотрел на молодого человека.

— Работали уже коллектором? — спросил он.

— Нет. Не доводилось.

Шеф помолчал, оценивающе рассматривая вошедшего. Щуплая фигура, длинные каштановые волосы, очки и выступающий вперед нос Евгения, быть может, не слишком много внушали уважения.

После некоторой заминки, шеф всё же произнёс:

— Ну, тогда… Вам предстоит многому научиться. Мы тут все не первый год работаем. У нас все — высококвалифицированные специалисты, это, своего дела… Энтузиасты. Мотивация, слышали такое слово? Главное, что по-вашему? Деньги?

— М-ммм…

— Нет, — эмоционально, только что не прослезившись, ответил сам себе Палыч. — Не деньги — главное, а — справедливость, — и он поднял вверх указательный палец. Затем, немного отхлебнув шумно из чашки черного кофе, продолжил: — Нам надо постоянно учиться и переучиваться: как вести документацию, психологии, эта, там всякой… Вы что оканчивали?

— Филфак, — робко и уничиженно сказал Евгений.

— Философский?

— Филологический… Классическое отделение.

— Филологический? А это еще что за зверь такой? — Палыч слегка потер рука об руку, — Слышь? Филологический! — он обернулся к окну, у которого стоял субъект в майке. Евгений на минуту увидел многослойный, потный затылок Палыча. «Должно быть, он воняет перхотью и потом», — не к месту подумал молодой человек.

— Ну… Был такой факультет, — отвечал он по инерции. — Сейчас их все везде позакрывали уже. Сказали: больше не нужно… Со школы все грамотные.

— А-а…, - протянул Палыч, — Понятно. Это — из не востребованных жизнью. Значит, классическое, говорите? Классиков изучали, что ли?

«Нет, как в классики играть, — чуть не ляпнул Евгений, но вовремя сообразил, что эта шутка может стоить ему работы. Что «классическое» — это латынь и древнегреческий, он тоже решил не уточнять.

— Да, мы проходили мировую литературу, — сказал он робко.

— Ну, что ж, похвально! «Преступление и наказание» читали?

— Читал.

— Ну, вот его должникам и цитируйте. И больше — про наказание. Про его неизбежность, так сказать. Неизбежность и подчеркивайте. Уловили?

— Да.

— Ну, что ж! Алёна покажет вам обучающие ролики, потом — пройдете стажировочку. Обучение — бесплатное; но, если уволиться надумаете раньше, чем через год — выплатите нам указанную в договоре сумму. Поняли? Да, и ещё: первые три месяца — испытательный срок, при этом будете получать только половину оклада. Вам повезло: человек нам нужен, и при том срочно. Мы расширяем наше дело. Константин вот перешел на выезды, — и Палыч кивнул в сторону окна, где, спиной к ним, стоял тип в майке. — Их стало много. Выездов. Он и я ездим по адресам, беседуем, так сказать, напрямую. Ну, это — особая форма нашей работы.

— Они идут, — обернувшись как раз в это время, сказал этот самый Константин Палычу.

— Ну, что ж, будете контракт подписывать? — спросил тот у Евгения.

— Да.

— Подойдите тогда к секретарше, к Алёне, она вам всё объяснит и даст подписать договор. Документы у вас с собой?

— Да.

— Получите у нее инструктаж, и с завтрашнего дня начнете смотреть учебные фильмы…

— Хорошо.

— Идите! — и Палыч указал на дверь.

* * *

Через несколько дней просмотров учебных фильмов о способах и методах взыскивания задолженности, Евгений познакомился с тем, что ему предстояло теперь делать: в рабочий день, с восьми до восьми, он обзванивал должников, разговаривая с ними по предложенным шаблонам «обработки» и проведения беседы, два рабочих дня перемежались с одним выходным. А еще, примерно раз в неделю, в любое время, он продолжал просматривать учебные ролики и программы мотивации: непременно на работе, в отдельном кабинете. Ровно в восемь он, к счастью, должен был тут же покинуть помещение, даже оборвав, если нужно, затянувшуюся беседу с клиентом. После восьми помещение не принадлежало коллекторскому агентству: шеф сдавал его в аренду другой фирме или организации.

Работа была нервной, но сносной. И Евгений уже начинал втягиваться в режим: двое суток на работе — с восьми до восьми, потом — выходной… А работал он в самом дальнем и темном углу за одним из шкафов-перегородок, с маленьким-маленьким окошком. Его непрерывно проводимые звонки, все до одного, регистрировались на особой аппаратуре. Все «операторы связи», как их здесь называли, работали сами по себе, почти не соприкасаясь друг с другом: разве что при очереди в туалет. Иногда он перекидывался парой фраз с секретаршей Алёной, а ещё его время от времени донимала контролерша, Зинаида Васильевна, которая прослушивала записанные разговоры, пропесочивала за ошибки и давала ценные указания, одно из которых нередко противоречило другому. В общем, Евгений сразу понял, что при любом конфликте виноват будет всегда только он сам, и его языком организация хочет говорить, но при этом «за базар» не отвечать.