Без компромиссов

– Поверьте мне на слово, коллега, сознание есть концентрированный поток информации, просто он содержится в мозге человека, ну или, если хотите, животного. И записано сознание в нейронных сетях мозга. Который, уже доказано, накапливает информацию, на основе которой, естественно соотносясь с особенностями носителя, то есть мозга и организма, в частности, и создает структуру сознания. Мы все разные, как внешне, так и по нашим способностям, как умственным, так и физическим, лишь благодаря нашим носителям. То есть разница в носителях делает нас разными. Бесчисленное соотношение нейронов головного мозга к структуре нейронов спинного мозга, а также в соотношении к параметрам наших тел, делает нас всех в некоем роде уникальными. Кто-то способен прыгать на три метра вверх, кто-то способен высчитывать сложные функции и уравнения в голове, не прибегая к терминалам. Мы все разные лишь благодаря нашим носителям. Но если бы все наши тела были полностью одинаковы, как тела кибермеханизмов, то мы выполняли бы одинаковые действия. Могло бы быть так, что существовало бы множество нас с вами.

– И все же, профессор, перенос сознания это нечто фантастическое. Полная копия нейронной сети головного мозга более чем из ста миллиардов нейронов? Не нужно забывать еще и о множественных связях, в разы перекрывающих количество нейронов. А еще существует связь, как вы сами заметили, между головным мозгом и спинным мозгом, связи с нервными окончаниями и узлами, что тоже может определять наше сознание. Простите, но это нереально. Это же не перенести пару сотен йоттабайт с одного носителя на другой, там совсем другой объем. К тому же нужен интерфейс для переноса такого количества информации.

– Подождите немного, коллега, и вы все увидите сами. Я приглашу вас специально… – Брюе улыбнулся, совсем не собираясь спорить, тем более что на трибуну уже поднимался другой докладчик. – И подумайте, коллега, ведь то, с чем мы сейчас живем и имеем дело, тоже когда-то было фантастичной фантастикой. А представьте, что были времена, когда люди думали, что Земля плоская, а звезды – это серебряные гвоздики в небе, которое тоже не совсем и небо, а плащ бога, прибитый звездами-гвоздиками.

– Вы меня заинтриговали, профессор, – Вершанский протянул руку Брюе. – С огромным удовольствием буду присутствовать в числе приглашенных на вашем публичном опыте.

Разговор двух ученых прервала мелодия вызова на коммуникаторе Брюе, тот прижал его к уху, выслушал сообщение, после чего поднялся и, коротко кивнув Вершанскому, сказал:

– Извините, коллега, срочный вызов, не могу не отреагировать. Было приятно подискутировать.

– Но, профессор, сейчас будет выступать академик Лайпниц, вы не можете пропустить это!

– Увы, коллега, должен откланяться, – Брюе поспешил по проходу, семеня короткими ножками и поправляя терминал, который держал под мышкой. По ходу он коротко кивал знакомым ученым, улыбался. Но едва покинул зал, улыбка сменилась серьезным выражением лица. Навстречу к нему уже спешил его помощник, Алан Тирват, ожидавший Брюе в числе таких же помощников и представителей в фойе.

– Профессор, что случилось?

– Нам нужно срочно ехать, у нас появилась работа, – коротко ответил Брюе, не сбавляя темпа. – Срочно сообщите экипажу нашего корабля, чтобы готовились к вылету. Я еду в космопорт, а вы, Тирват, пожалуйста, заберите мои вещи из отеля и тоже езжайте в космопорт.

– Я понял, профессор, – Тирват ускорился, едва не побежал.

Через три часа личный корабль профессора Брюе стартовал с орбиты Гонты, взяв курс на Бригантию. Весь перелет профессор провел в своей каюте, куда изредка вызывал Тирвата, советовался с ним по некоторым аспектам, в которых помощник был, по мнению Брюе, лучшим.

– Профессор, это будет операция, подобная той, которую мы делали полгода назад? Или это спасение очередной любимой собаки какого-нибудь миллиардера? – Тирват, конечно, рисковал, задавая вопросы, но любопытство пересилило чувство осторожности.

– Все узнаем на месте, Алан, – ответил Брюе спокойно. В другой раз он бы начал читать нотации о том, что в обязанности помощника не входит обсуждение чего-либо до операции.

– Э-э…

– Ни слова больше, Алан, – Брюе поднял палец вверх. – Я еще сам не знаю, для чего конкретно нас пригласили. Но отказаться не смог, несмотря на то что подробностей нет. Даже если это будет собака, та сумма, которую мне предложили, вполне стоит того, чтобы пропустить конференцию.

В душе Брюе конечно же жаждал славы и всеобщего признания. Еще больше он жаждал денег, считая их вторым по важности инструментом в научных изысканиях. Да и жить постоянно на Камее, планете-курорте, не отказывать себе ни в чем – абсолютно – было очень и очень приятно.

Замерев перед терминалом, Брюе подумал, что в последние полгода Тирват уж слишком часто интересуется тем, что ему по статусу не положено знать. Два года назад Брюе взял Тирвата на работу, выделив его из огромного количества специалистов по альтернативному программированию. И вот история с предыдущим помощником повторялась.