Без крестной феи

Голубая в мелкий синий цветочек скатерть. Белоснежная посуда. В центре блюдо с печеньем. Сегодня сдобное с творожной начинкой – он заказал. Супруга в легком синем платье. Хорошо причесана. Белоснежный передник. Все, как с картинки журнала. Он это любил.

– Руки вымыл? – привычно спросила она.

– Да, – так же привычно соврал он.

Чего их без конца мыть? Он же не был нигде, только во дворе.

– Присаживайся, Сереженька. – Жена села на привычное место и неожиданно с тревогой глянула на окно. – У нас сегодня будут гости, милый.

– Да?

Он не испугался, не удивился, не обрадовался. Ему было все равно.

– Кто? – Он пододвинул к себе чайную пару – жена уже налила ему в чашку чай. – Кто-то из твоих родственников?

– Если бы… – Она недовольно покосилась, зная, что ее родственников муж не жалует. – Какой-то старший лейтенант полиции Воронин.

– Воронин? – Он замер с чашкой в руке, не донеся ее до рта. – Не знаю такого. А что ему нужно? Опять кражи возобновились?

Дачи в их поселке обносили регулярно, по этой причине они и перебрались зимой на дачу. Какая разница, где смотреть телевизор? Дом у них добротный, хоть и небольшой. Отопление есть. За продуктами он ездил раз в неделю, стирку устраивал в городской квартире. Развешивал на лоджии, а высохшее белье привозил на дачу. И так по кругу.

Их с женой все устраивало. Никто не беспокоил: ее родственникам, хвала небесам, здесь не очень нравилось. Слишком тихо, морщились ее племянники. И вдруг какой-то старший лейтенант Воронин.

Сергей Николаевич допил чай, а печенье только надкусил. Оно было вкусным, никаких претензий. Его просто встревожила мысль о непрошеных гостях. Тем более при исполнении!

– Не сказал, что хотел? – поторопил он жену с ответом.

Она выглядела не расстроенной, а скорее потерянной.

– Сказал. – Она положила ладони на скатерть и разгладила ее. – Он хочет поговорить с нами о соседях.

– О которых? – нахмурился Огнев.

– О Елизавете и Илье.

– О господи! Зачем? Почему? Времени-то сколько прошло? Что им покоя не дают старые кости?

Сергей Николаевич не просто так гневался.

Из-за засранца Илюши им досталось! И лестничная клетка всегда загажена была. И личности сомнительного вида без конца в квартиру шастали. Пару раз пытались открыть и их замки, приходилось даже заявление писать. А когда он умер от передозировки наркотиков, тут вообще хождение по мукам началось: вопросы, вопросы, бесконечные вопросы от следователей и участкового.

– Вы чего им так заинтересовались-то, господа хорошие? – помнится, возмутился Сергей Николаевич при очередной беседе. – При жизни никому нужен не был, а теперь вопросы задаете. Смысл в этом какой?

Ответа на вопрос он не получил от представителей органов правопорядка. Разъяснил все дружок Ильи – Олег Селиванов, живущий этажом ниже.

– Мудреное зелье он в вену пустил, дядя Сережа.

– И что с того?

– Ни у одного дилера нашего района такого нет.

– И?

– Вот они теперь и пытаются вычислить, кто собирается наладить рынок сбыта этого дерьма в нашем районе.

– А что за зелье?

– Не знаю. Не пробовал, – хихикнул Селиванов, соскочивший с иглы пару лет назад. – Но забойное, по слухам. Илюха дозу не рассчитал. То, чем он всегда кололся, проскочило бы, а с этим случился передоз. Концентрированное больно…

Этот разговор слово в слово Огнев передал участковому, но тот только отмахнулся.

– Знаю уже…

От них отстали. Через полгода квартира по соседству опустела, а потом в нее въехали новые жильцы: приличная семья с двумя детьми. Жили они очень тихо, не скандалили, не ругали и не били своих детей. Провожали в школу, встречали. Одним словом, нормальная семья, не то что прежде.

– Он не сказал, зачем мы ему понадобились?

– Никаких подробностей, дорогой. Ты почему не ешь печенье? Не понравилось?

Она не смотрела мужу в глаза, и он взбесился еще больше.

– Алена, сколько можно?! – пророкотал в тишине дачной кухни его голос. – Ты опять за старое?

– А вдруг… Вдруг они вспомнят и об этом тоже, Сережа?

– О чем? О чем они вспомнят?

– О том, что ты помог матери Ильи уйти из жизни, – еле слышно произнесла Алена, и губы ее задрожали. – Это такой грех, Сережа! Такой грех!

Он резко встал, двинув ножками стула по полу, хотя знал, как жена трясется за старинный паркет, доставшийся ей в наследство от тетки.

У тетки дом попал под снос, она сняла весь паркет в квартире и отдала его племяннице Алене. Больше желающих возиться со старыми деревяшками не нашлось. Паркет в их дачном доме укладывали целое лето и половину сентября. Вышло дорого, но красиво. Жена паркетом гордилась и берегла его, натирала раз в месяц специальной мастикой. А он ножками стула…

– Я не помогал ей уйти из жизни, дорогая. Я просто купил ей таблетки. Она попросила – и я купил.

– Снотворное, – напомнила жена, будто он не знал.

– Да, снотворное. Она сильно мучилась от болей, не могла спать и попросила купить ей…

– Ты не мог не знать, что она с ними сделает.

Губы у жены выгнулись скорбной дугой, глаза наполнились слезами. Она произнесла после паузы:

– Ты знал, что она напьется таблеток, чтобы уснуть и не проснуться. Ты не мог не знать.

– Я не знал. – Он пошел прочь из кухни.